Через десять лет после открытия Императорского фарфорового завода у него появился независимый конкурент - в подмосковном селе Вербилки английский предприниматель Френсис Гарднер открыл фарфоровую фабрику, выпускавшую, помимо прочего, и продукцию по заказу Императорского двора и вскоре превратившуюся в лучший частный фарфоровый завод России. Первые российские производители старались держать в тайне свои техники изготовления фарфора, однако и в этом случае полную конфиденциальность сохранить не удалось, и в начале XIX века частных предприятий, занимающихся производством фарфора, стало довольно много, при этом значительная их часть разместилась в одном из традиционных российских центров изготовления керамики - Гжели.

Отцы и деды

Одним из тех, кто решил попытать счастья в новой для себя нише, стал зажиточный гжельский крестьянин-старообрядец Яков Кузнецов. Кустарное фарфоровое производство оказалось делом прибыльным и перспективным, и по прошествии двух с лишком десятилетий, в 1832 году, уже сын основателя династии промышленников Кузнецовых, Терентий Яковлевич, прикупил во Владимирской губернии у обедневших помещиков Сарычевых болотистую пустошь Дулево, на которой построил большой фарфоровый завод. В 1832 году завод начал работать. Производство Терентий Яковлевич наладил с размахом и применял на нем уже далеко не кустарные технологии. Постепенно предприятие Кузнецова прирастало новыми, как правило, перекупленными у менее удачливых конкурентов, фарфорово-фаянсовыми фабриками. Вместе с новыми производствами в распоряжение предприимчивого купца переходили и ноу-хау их прежних владельцев, и квалифицированные кадры, работавшие на предприятиях. В 1843 году в начавшей набирать обороты кузнецовской империи появился еще один завод, на этот раз построенный далеко от традиционного региона дислокации их бизнеса - в Риге.

Многие заводы Терентия Кузнецова, в том числе и сердце фамильной промышленной империи - Дулево, унаследовал один из его сыновей - Сидор. Тот тоже оказался хорошим хозяином и талантливым бизнесменом и расширил семейное предприятие. Однако, несмотря на то что дела купца шли в гору, он имел очень серьезный повод печалиться: Сидор Терентьевич был отцом трех дочерей, но не имел сына. Впрочем, 2 августа 1846 года эта проблема счастливо разрешилась - на свет появился долгожданный наследник, которого родители нарекли именем Матвей. Именно ему и предстояло стать самым известным представителем династии Кузнецовых.

Как и положено в старообрядческих семьях, мальчик воспитывался в строгости и с младых лет готовился к тому, что в один прекрасный день он станет главой фамильного предприятия. Подростком он был отправлен изучать тонкости фарфорового и фаянсового производства на рижский завод, в том же городе Матвей окончил коммерческое училище. Не успев отметить свое 18-летие, Матвей потерял отца и стал единственным его наследником. Еще через год он женился на купеческой дочери Надежде Вуколовне Митюшиной, с которой ему было суждено прожить в счастливом браке 38 лет и родить семерых сыновей и двух дочерей.

До 1867 года, достижения Матвеем совершеннолетия, молодой человек управлял отцовским предприятием под присмотром своих родственников, что, впрочем, не мешало ему уже в юные годы показать себя рачительным хозяином. Однако полностью показать свою деловую хватку и проявить управленческий потенциал Матвей Сидорович смог только после того, как стал единоличным хозяином фамильного дела. А стремился он ни много ни мало к тому, чтобы стать монополистом на российском рынке фарфоровых изделий.

Быть первым

Самым первым шагом в экспансии Матвея Кузнецова стало приобретение им в собственность фаянсовой фабрики Ауэрбаха, расположенной в селе с красноречивым названием Кузнецово Тверской губернии (в настоящее время это город Конаково). Впрочем, Матвея Сидоровича привлекло в этом предприятии отнюдь не совпадение наименования села, где оно находилась, с его фамилией, а совсем другое. К тому времени фабрика существовала на рынке уже более 60 лет, имела очень хорошую репутацию и славилась как один из лучших в стране производителей бытового и художественного фаянса. Ее продукция много раз удостаивалась первых медалей на национальных торгово-промышленных выставках и поставлялась даже к императорскому двору.

Однако к 1870 году позиции фабрики на рынке пошатнулись, и на пятки стали наступать более ретивые конкуренты. Недоброжелатели Матвея Сидоровича позже злословили, что приобрел он это предприятия не самым честным путем, который в наше время запросто окрестили бы рейдерским захватом. Дело в том, что тогдашние владельцы фабрики слишком много средств вложили в ее техническое перевооружение и нуждались в инвесторах. Кузнецов же, воспользовавшись своими связями, сделал все для того, чтобы кредит они не получили, а потом сам купил славное предприятие за бесценок. Впрочем, чтобы там ни было, после того как фаянсовая фабрика Ауэрбаха стала собственностью Кузнецова, дела ее вновь пошли в гору. Техническое перевооружение, проведенное уже новым хозяином, обошлось без кредитных катаклизмов, доля продукции фабрики на рынке резко увеличилась, а через некоторое время был расширен ее ассортимент: помимо фаянса фабрика стала производить предметы из полуфаянса, майолики, фарфора.

В том же 1870 году Кузнецовым была арендована, а затем и куплена в селе Байрак единственная фаянсовая фабрика Харьковской губернии. С одной стороны, предприятие было расположено очень удачно, неподалеку от глиняных карьеров, с другой стороны, к нему не было хороших подъездных путей. В 1887 производство было перенесено в село Буды той же губернии, куда к тому времени была проложена железная дорога. Так возникла Ново-Харьковская фабрика М.С. Кузнецова, родина уникального будянского фаянса.

1889 году Матвей Кузнецов учредил Товарищество производства фарфоровых и фаянсовых изделий М.С. Кузнецова с основным капиталом в 3 млн серебряных рублей. Его пайщиками были только свои - члены большой семьи Кузнецовых. Правление товарищества разместилось в Москве.

Спустя три года, в 1892-м, Матвей Кузнецов торжествовал новую крупную победу: на этот раз он стал хозяином легендарного фарфорово-фаянсового завода Гарднера (к тому времени предприятие выпускало изделия не только из фарфора, но и, следуя возникшей в начале XIX века моде на фаянс и ориентируясь на массовый рынок, также предметы из этого материала). Сделка по покупке завода, высоко ценимого и потребителями его продукции, и профессионалами рынка, надо сказать, серьезно опустошила карман предпринимателя, однако она была не просто удачной, а очень удачной - в распоряжении Матвея Сидоровича оказался настоящий брэнд, с полуторавековой историей, богатыми традициями, квалифицированными специалистами, отработанными технологиями и ноу-хау. Превратившись в одну из частей империи Кузнецова, эта жемчужина не потеряла ни своего блеска, ни имени: фирменный знак Гарднера тоже стал собственностью Кузнецова и продолжал красоваться на новых изделиях завода. Стоит отметить, что таковой была политика предпринимателя: как правило, переход чужого предприятия в руки Кузнецова не сопровождался заменой старого фирменного клейма на новое, за его продукцией сохранялся прежний торговый знак, узнаваемый и любимый в народе.

Год за годом в собственности Кузнецова оказывались все новые предприятия - купленные у конкурентов и построенные с нуля. Среди прочих им было основано фарфоровое производство в городе Славянске Черниговской губернии, куплены заводы в Рыбинске, в Ярославской губернии, фаянсовая фабрика в Калужской губернии.

От люкса до ширпотреба

Все предприятия фарфоровой империи приобретались и строились отнюдь не спонтанно - обязательно учитывалось несколько ключевых факторов: близость месторождений, откуда на фабрику будет поставляться сырье (в частности, товарищество Кузнецова добывало белую глину на карьерах Черниговской, Херсонской и Екатеринославской губерний, неподалеку от которых размещались его предприятия); наличие подъездных путей и необходимой транспортной инфраструктуры, с помощью которой можно было бы с минимальными издержками быстро отправлять хрупкую продукцию; присутствие достаточного числа недорогой рабочей силы в регионе; довольно большая емкость местного рынка и экономико-географическое положение местности в целом. Еще одним необходимым условием была доступность топлива, на котором должны работать фарфоровые заводы. Сначала в этом качестве выступали дрова, а значит, вокруг фабрики должно было быть большое количество лесных насаждений, эти земли тоже приобретались или арендовались Кузнецовым. Позже в качестве энергоносителя стал использоваться торф, и одним из первых российских фабрикантов, начавшим активное использование этого топлива на своих предприятиях, стал Кузнецов.

Огромные инвестиции вкладывал Кузнецов в техническую модернизацию своих производств и применение на них новейших разработок мировой технической мысли. Каждое из предприятий купца регулярно переоснащалось, на приобретенных заводах значительно увеличивалась численность персонала (в качестве рабочих привлекались и местные жители, и более квалифицированные специалисты с других кузнецовских фабрик и заводов, а вот иностранцев было очень мало).

Что же касается ассортимента кузнецовской продукции (а это была столовая и чайная посуда, всевозможные декоративные фигурки, вазы, шкатулки, изразцы для печей, техническая керамика, в частности фарфоровые изоляторы), то он был рассчитан на все слои российского общества. Для людей состоятельных и утонченных выпускались очень дорогие, изящно оформленные изделия, эскизы рисунков которых нередко делали известные художники, для тех, кто попроще, - их более дешевые и, скажем так, аляповатые собратья, была также продукция для крестьян и рабочих. Отдельной статьей стояла совершенно особая категория кузнецовской продукции - фарфоровые иконостасы, которых, увы, до наших дней сохранилось очень мало.

Еще одно достоинство кузнецовского фарфора и керамики - очень высокое качество. Технология производства держалась в секрете и соблюдалась очень строго.

К началу ХХ века Товарищество производства фарфоровых и фаянсовых изделий М. С. Кузнецова выпускало две трети фарфора, фаянса, майолики и других видов керамических изделий (в том числе и техническую керамику) в России. В его состав входило почти два десятка предприятий, расположенных в разных регионах страны. В крупнейших городах империи действовало полтора десятка постоянных торговых центров товарищества. Его продукция была хорошо известна не только в родной стране, но и в Европе, а также в Турции, Персии, Афганистане и даже Китае.

Кузнецовские предприятия участвовали во всевозможных российских и зарубежных торгово-промышленных выставках, где неоднократно удостаивались высоких наград. Это, в частности, Московская политехническая выставка 1872 года, принесшая Кузнецову Большую золотую медаль, Туркестанская сельскохозяйственная и промышленная выставка в Ташкенте в 1890 году (Большая золотая медаль), Среднеазиатская выставка в Москве в 1891 году (Золотая медаль), две Всемирных выставки в Париже (на одной из них М.С. Кузнецов был отмечен орденом Почетного Легиона), Всемирная выставка в Чикаго в 1893 году (Золотая медаль), выставки в Реймсе и Льеже (Гран-при) и многие другие.

На рубеже веков Товарищество производства фарфоровых и фаянсовых изделий М.С.Кузнецова было отмечены высшим знаком качества Российской империи, получив звание "Поставщик Двора Его Императорского Величества".

"И никакого алкоголя"

О том, что за человек был Матвей Сидорович, сказать непросто. Известно, что он был очень увлечен предпринимательской деятельностью, но и находил время для общественного поприща. В частности, Матвей Кузнецов состоял членом нескольких благотворительных учреждений, был гласным Московской городской думы и членом московского Биржевого общества. Его личные заслуги также были высоко отмечены: орденами св. Станислава, св. Владимира, св. Анны и рядом других наград.

Известно также, что он был очень набожным человеком, примерным семьянином и заботливым отцом, что он не чурался прекрасного, поддерживая добрые отношения со многими известными российскими поэтами и художниками. В Москве был хорошо известен магазин Кузнецова на углу Большого Златоустинского переулка и Мясницкой улицы, построенный в конце XIX века по проекту архитектора Федора Осиповича Шехтеля - одно из первых зданий Первопрестольной в стиле модерн. Этот большой и изящный особняк привлекает внимание и сегодня.

Если же говорить о деловой репутации Матвея Сидоровича, и тогда, и сегодня она воспринималась двояко. Конечно, никто никогда не ставил под сомнение его предпринимательские таланты, равно как и такую добродетель, как умение держать "честное слово купеческое", однако отношение Кузнецова к конкурентам нередко вызывало порицание.

Работодателем, судя по всему, Кузнецов был неплохим, хотя иногда и у него на заводах случались волнения, не приводившие, впрочем, к серьезным катаклизмам. Огромная территория, которую неизменно занимали его заводы и фабрики, обязательно благоустраивалась. Здесь строилась социальная инфраструктура - дома для рабочих и служащих, школы, больницы, библиотеки, клубы, церкви (не только староверческие, но и православные). Лавки в рабочих поселках торговали по честным, вполне адекватным ценам и высококачественными продуктами. Люди получали неплохую заработную плату, также действовали нематериальные методы стимуляции персонала и штрафы для ленивых работников. Будучи сам очень религиозным человеком, Кузнецов приветствовал это качество и у своих рабочих. Кроме того, было принято, чтобы люди работали на заводах и фабриках Кузнецова из поколения в поколения, а мастерство передавалось от отца к сыну. Одной из характерных особенностей рабочих поселков при кузнецовских фабриках и заводах было отсутствие на их территории питейных заведений и вообще мест, где можно было приобрести алкоголь.

Последние годы Матвея Сидоровича были омрачены преждевременной смертью двух сыновей и супруги. Сам он скончался в начале февраля 1911 года в Москве. Наследники продолжили дело фарфорового короля, но через шесть лет, после октябрьской революции, почти все предприятия были национализированы. В собственности семьи осталась лишь рижская фабрика, но и она действовала лишь до начала Второй мировой войны. Впрочем, большинство заводов Кузнецова, сменив свои названия, продолжали успешно работать и при новой власти, некоторые из них существуют и сегодня, по другим же с разрушительной силой ударили последние экономические преобразования на постсоветском пространстве. Но мелодичный звон кузнецовского фарфора, фаянса, полуфаянса и керамики можно слышать и сегодня. Лучшие его образцы украшают экспозиции музеев, некоторые раритеты из поколения в поколения передаются в российских семьях, и, конечно, они высоко ценятся на антикварном рынке.

Анастасия Саломеева, "Кузнецовский звон", 16.03.09

Источник: Журнал Босс