Ранней весной инвестбанкирам плохо спится по ночам. В это время финансовые институты подводят итоги прошлого года, а их высокопоставленные сотрудники в предвкушении бонусов радостно потирают руки.

Прошлый год выдался для них особенно удачным: фондовые индексы практически беспрерывно росли, а на рынке слияний и поглощений до последних дней декабря кипели страсти (в 2006-м сумма сделок M&A составила $42,3 млрд.). Неудивительно, что вознаграждение по итогам года некоторых топ-менеджеров может достигнуть 100–200% от годовой зарплаты. По крайней мере такие цифры называют те, кто скоро начнет сезон охоты за головами, — хедхантеры.

Именно в апреле-мае чаще всего меняют работу сотрудники инвестбанковских подразделений: неудовлетворенные размером премий, они готовы рассматривать предложения о переходе на новую работу.

ЕСТЬ ГДЕ РАЗВЕРНУТЬСЯ

НА ЗАПАДЕ практика выплаты бонусов существует уже много лет. Крупнейшие инвестбанки США уже выплатили по итогам 2006-го своим сотрудникам более $36 млрд. — на треть больше, чем годом ранее. Индивидуальные достижения впечатляют еще больше, скажем, глава Goldman Sachs Ллойд Блэнкфейн заработал за 2006 год в общей сложности $53,4 млн.

Скоро такие суммы перестанут удивлять и российских финансистов. По развитости финансового сектора Москву уже давно сравнивают с Лондоном, а процент миллионеров на квадратный метр московской земли и вовсе зашкаливает за британские показатели. Однако, в отличие от своих западных коллег, российские финансисты не спешат предать огласке заработанные честным трудом суммы. Так что разобраться в том, кто из топов сколько получает, невероятно трудно.

По словам партнера компании TopContact Executive Search Артура Шамилова, обычно бонусы руководителей тянут как минимум на 90% от суммы их годового дохода, но эта цифра может быть и гораздо выше (в зависимости от KPI — индивидуальных показателей эффективности, которые прописываются в контракте каждого топа). И даже в случае неудачи инвестбанкирам не светит проживание лишь на зарплату. По словам экспертов, последние два года компании стали указывать в контрактах минимальный уровень бонуса, выплачиваемого по итогам года, а далее все зависит от щедрости работодателя. Так что даже если фиксированная сумма годового оклада не превышает $170 тыс. в год, по факту выполнения поставленных задач доход может составить уже внушительную семизначную цифру!

Впрочем, менеджеры так называемой первой линейки нередко являются партнерами компании, следовательно, премируют они себя сами. «Естественно, говорить о суммах компенсаций партнеров очень тяжело, это крайне непрозрачная часть бизнеса», — отмечает Елена Беренберг, консультант консалтинговой компании Pynes & Moerner. Подлинные суммы бонусов знают только сами партнеры и сотрудники бухгалтерии.

ПРЕМИЯ С ОТСРОЧКОЙ

ПОЧТИ половина игроков инвестиционного рынка, по словам Елены Беренберг, мотивирует топов системой отложенных бонусов. На практике это выглядит примерно так: договор с высокопоставленным сотрудником предполагает, условно говоря, выплату $1 млн. по итогам первого года работы, $1,5 млн. по итогам второго и $2 млн. по итогам третьего. Если же человек уходит ранее окончания этого срока, он получает лишь ту часть, которую заработал на момент ухода.

Еще одна схема — так называемые фантомные опционные планы. По ним топы, шкурно заинтересованные в росте компании, получают на руки сумму, равную приросту стоимости оговоренного пакета акций. Но не сами акции. Такая схема для владельцев предприятий гораздо выгоднее опционов: она позволяет сохранить контроль в своих руках и не плодить акционеров. Подобные схемы используют головные офисы Morgan Stanley, Merrill Lynch. Используют их и многие российские компании, хотя и не признаются в этом.

Но руководству как раз гораздо приятнее участвовать в капитале компании. По словам гендиректора УК «Альфа Капитал» Михаила Хабарова, в 2006 году вопрос партнерства встал в российском инвестбанкинге очень остро. Топам хочется не только денег, но и полноценного участия в бизнесе. «Очередной $1 млн. принципиально в этой жизни ничего не решает для топ-менеджеров», — считает Хабаров. Так, по слухам, не получив партнерства, ушел осенью прошлого года из ФК «УралСиб» в «Интеко» Алексей Чаленко.

Раздача денег действительно не всегда проходит гладко, и порой наемным работникам, пусть и высокопоставленным, приходится буквально выгрызать деньги из работодателей. Недаром многие называют время раздачи бонусов кровавым: рынок полнится душераздирающими историями о том, как кому-то заплатили меньше обещанного. Рассказывают, что руководитель одного из крупных инвестбанков, изучая суммы бонусов, предназначенных своим топам, решил позвонить около девяти вечера одному из них на рабочее место. Человека на месте не оказалось, после чего его вознаграждение мгновенно «похудело» на 30%.

ОПТОМ И В РОЗНИЦУ

САМЫЕ солидные барыши достаются тем, кто работает на рынке акций. Поговаривают, что некоторые профессиональные управляющие, имеющие крупные портфели (преимущественно своих старинных клиентов), сумели заработать в 2006 году восьмизначные суммы! Эти специалисты могут получать до 25% дохода от средств, находящихся под управлением. Правда, число таких людей на рынке не превышает 10 человек.

Не остались обделенными и первые лица компаний, сопровождающих сделки на рынке M&A. Первое место в 2006 году, по оценке аналитической группы M&A-Intelligence журнала «Слияния и Поглощения», занял инвестбанк Deutsche UFG, записавший в свой актив по итогам года участие в 11 сделках общей стоимостью $16,77 млрд.

Активен на этом рынке и Morgan Stanley, который провел несколько сделок на общую сумму $12,65 млрд. Достоверных данных о том, сколько составили бонусы топов этих организаций, правда, нет, но, как заметил один из хедхантеров, «предлагать Райру Симоняну (главе московского офиса Morgan Stanley. — «BusinessWeek Россия») при переходе в другую компанию сумму, в которой будет меньше семи нулей, просто глупо».

Щедрость российских работодателей не могла не впечатлить иностранцев. По словам игроков рынка, последние пару лет западные специалисты с удовольствием меняют свои кресла в российских «дочках» западных компаний на высокие должности в доморощенных структурах.

Российские финансовые институты предпочтительнее для успешных управленцев, поскольку заработать в них можно кругленькую сумму. Западные работодатели в плане бонусов более консервативны. Так, летом прошлого года Merrill Lynch распрощался с главой своего российского представительства Майком Эглтоном: он ушел в инвестиционный банк «ТРАСТ». Сменил работу в американском фонде Carlyle Group на пост генерального менеджера в российской УК «Алемар» и Джошуа Ларсон.

Стоило только Dresdner Bank урезать премиальные своим сотрудникам во всем мире, как тут же подсуетились российские финансовые монстры. В частности, славящийся своими щедрыми бонусами «Ренессанс Капитал». Именно туда направился Боб Форесман — бывший глава департамента инвестбанкинга Dresdner в Москве. Причем «Ренессанс» на этом не остановился. В конце 2006 года инвестбанк еще больше усилил консультационное направление M&A. Теперь Хаснен Варавалла (сменил работу в лондонском офисе Credit Suisse на Москву) отвечает за слияния и поглощения при выведении компаний на IPO, а Мария-Луиза Чиконьяни (из лондонского офиса Merrill Lynch) курирует финансовый сектор. В феврале этого года из UBS в Альфа-банк перешел Эдвард Кауфман, возглавивший там инвестбанковское направление.

Сейчас чуть ли не все российские УК бросились создавать собственные фонды, которые на Западе привлекают средства западных же инвесторов для вложений в российский рынок. Этим активно занимаются «Ренессанс Капитал» (данное направление курирует перешедший из Международного Московского банка Иллка Салонен), «Альфа Капитал» (позицию директора центра по работе с международными клиентами совсем недавно занял Йорго Катсанос из «УралСиба»). «Пока в этих фондах крутятся небольшие деньги, поскольку они не прошли горнило международных рейтингов, и иностранцы не спешат нести туда средства», — объясняет партнер компании Board Solutions Лариса Дыдыкина. Но потенциально управляющие этих фондов могут буквально озолотиться, получая по $25–30 млн. в год.

ГДЕ ДЕНЬГИ?

ЕЩЕ ОДНО КОРЕННОЕ отличие россиян от западных финансистов заключается в том, что они не раскрывают свои расходы, а потому сложно понять, куда уходят заработанные ими деньги. Если квартиры на Манхэттене в период выплаты бонусов разлетаются как горячие пирожки, то отечественные риэлторы не особо ощущают влияние на рынок шальных денег инвестбанкиров. Продавцы дорогих авто тоже не констатируют особого ажиотажа. По словам аналитиков, это может быть связано с тем, что значительная часть российских банков подготовит результаты отчетности по МСФО лишь к концу весны. Тогда и будут раздавать бонусы самым достойным менеджерам.

А пока российскому банковскому сектору приходится оперировать цифрами 2005 года. Тогда, к примеру, директора и топ-менеджеры Газпромбанка получили бонусы на $26,16 млн. Бонусы топов в других банках выглядели скромнее: Альфа-банк в 2005-м выдал управленцам $27,5 млн. (включая зарплату), а МДМ-Банк — около $18 млн.

Пока неизвестны цифры вознаграждений подавляющего большинства компаний других отраслей, в частности, нефтегазовой. Лишь «Газпром» громогласно сообщил, что заплатил своим управленцам (таковых у него несколько десятков) по итогам 2006 года $18,2 млн. Для финансового сектора, конечно, это все не бог весть какие цифры. Хотя и так везет далеко не всем: директора госучреждений вроде Россельхозбанка, ВЭБа или Российского банка развития вовсе не получают бонусов. И спят по ночам спокойно.