Вероятность системного банковского кризиса в 2010–2011 годах превышает 50%. Главный источник опасности — разрыв между потребностями экономики в кредитах и возможностью банков привлекать ресурсы
Несмотря на благостную статистику развития российских банков (со времени кризиса 1998 года активы банковской системы в долларовом эквиваленте выросли в почти четыре раза, капитал — почти втрое, только за последние пять лет отношение выданных банками кредитов к ВВП выросло с 11,6 до 25,2%), разговоры о неизбежности нового банковского кризиса возникают с поразительной регулярностью. Причина понятна: отсутствие в России нормального порядка рефинансирования банковского сектора воспринимается и самими банкирами, и аналитиками как главный фактор уязвимости отечественной банковской системы и источник высоких рисков для российских банков.
Центр макроэкономического анализа и прогнозирования (ЦМАКП) недавно закончил исследование, призванное выявить и осмыслить те риски, с которыми с высокой вероятностью столкнется наша банковская система в ближайшие четыре года. Инструментарий, с помощью которого эти риски замеряли, состоит из двух связанных между собой элементов. Первый — это балансово-эконометрическая модель, позволяющая определять динамику макроэкономических показателей при различных сценариях развития экономики. Второй — система опережающих индикаторов банковских кризисов, разработанная на основе анализа таких кризисов в двадцати двух странах и позволяющая увидеть, какие риски оказываются критическими при том или ином сценарии развития событий. О результатах этого исследования «Эксперту» рассказывает ведущий эксперт ЦМАКП Олег Солнцев.
— Какие основные риски для банковской системы выявило ваше исследование?
— Ключевой источник системных рисков в средне— и долгосрочной перспективе — неизбежное повышение нагрузки на финансовый сектор. Рост такой нагрузки вступает в противоречие с неразвитой финансовой инфраструктурой — неадекватными технологиями управления рисками, отсутствием эффективных механизмов сотрудничества внутри банковского сообщества, а также между банками и монетарными властями.
Мы выделили три основных риска, характерных для нашей банковской системы: валютный, кредитный и риск ликвидности. Тестирование на нашей модели показывает, что совокупный уровень рисков увеличивается и при всех сценариях развития экономики этот рост сохраняется. Правда, удельный вес каждого из трех факторов в общем объеме рисков неодинаков.
Риски, связанные с ликвидностью, сейчас, когда банки буквально купаются в деньгах, могут показаться надуманными. Однако начиная с 2004 года происходит отставание динамики денежного предложения (денежной базы) от расширения спроса на деньги со стороны экономики (денежной массы). Причина этого — эффект несколько избыточной стерилизации денежного предложения в стабилизационном фонде. В среднесрочной перспективе, если политика монетарных властей не изменится, этот разрыв будет увеличиваться. Как показал опыт 2004 года, устойчивое отставание денежного предложения от спроса на деньги ведет к снижению уровня ликвидности банковской системы. Речь о понижении отношения абсолютно ликвидных активов банков, обслуживающих оборот по счетам клиентов, к остаткам на этих счетах, что ведет к усилению напряженности расчетов в банковской системе. В случае совпадения с другими неблагоприятными факторами это может вызвать дестабилизацию ряда банков.
Валютный риск при нынешнем объеме золотовалютных резервов сейчас также представляется несущественным. Однако настораживает продолжающийся рост внешней задолженности банков и нефинансового сектора (к концу 2006 года долг банков превысил 30 миллиардов долларов, что составляет почти половину их собственного капитала). Увеличение чистого долга банков перед внешним миром сопровождается одновременным увеличением чистого валютного долга экономики перед банковской системой, то есть разницы между объемом валютных кредитов, полученных предприятиями и населением от банков, и объемом средств на их валютных счетах и депозитах. Причем очень активно привлекают внешние займы и фирмы, получающие все доходы на внутреннем, рублевом рынке: компании оптовой торговли, черной металлургии, химической и пищевой промышленности.
В случае внезапного ослабления рубля, а в некоторых протестированных нами сценариях это возможно, валютные риски реализуются. Опыт 1998 года показал, что при существенном обесценении рубля потери, которые понесут заемщики от удорожания долга, могут быть переложены на банковскую систему — через массовое непогашение валютных кредитов.
— Вы действительно считаете возможным резкое ослабление рубля?
— В перспективе до 2010 года вероятность снижения курса рубля в масштабах, сопоставимых с 1998 годом, то есть более чем вдвое, близка к нулю. Вероятность единовременного снижения курса на 15–20 процентов невелика, но все-таки значима. В некоторых сценариях возможен переход от устойчивого прироста валютных резервов к их устойчивому снижению. Теоретически значительный накопленный объем резервов позволяет в течение достаточно длительного времени, до нескольких лет, удерживать курс на стабильном уровне. Однако в конечном счете при существенном снижении поступлений от экспорта его корректировка будет неизбежной. Ожидания такой корректировки могут превратить российскую валюту в удобный объект для спекулятивных атак.
Третий вид рисков — кредитные. И вот они-то как раз и являются основным «паровозом». Это связано с тем, что в ближайшие годы сохранится и будет только увеличиваться разрыв между объемом расходов на потребление и инвестиции и объемом доходов, которые получают предприятия и население.
Эту тенденцию задают три основных фактора. Первый — существенная недоинвестированность российской экономики. У нас обновление мощностей все годы подъема шло достаточно медленно и довольно локально. Плюс инфраструктура уже стала сдерживающим фактором для развития и экспорта, и связей внутри страны. Поэтому сейчас нашей экономике нужно преодолеть некий инвестиционный барьер, превышающий ее возможности в части роста доходов. По сути, прыгнуть выше головы. В таких условиях возникает вероятность выстраивания заемщиками так называемых схем Понци, когда погашение ранее привлеченных кредитов происходит не за счет дополнительных доходов, а за счет новых займов. В результате растет риск того, что в случае временных затруднений с предоставлением новых займов значимая часть заемщиков окажется неплатежеспособной. В крайней ситуации это может привести к развертыванию полноценной кризисной цепочки.
Второй фактор разогрева кредитных рисков — становление новых рынков финансовых услуг. Это и пресловутое розничное кредитование, и перевод розничного товарооборота на безналичный расчет, и развитие таких услуг, как лизинг и факторинг. Все эти рынки по мере достижения оптимального размера также будут стимулировать ускорение спроса.
Третий фактор — укрепление рубля. С одной стороны, оно ведет к ограничению доходов российских компаний, поскольку им приходится закладывать в цену товаров меньшую прибыль. С другой стороны, укрепление рубля стимулирует расходы, потому что становятся доступными более качественные товары. Таким образом, укрепление рубля тоже усиливает кредитные риски банковской системы — главный фактор, который будет нас двигать в сторону возможных проблем к 2010 году.
— Все эти риски хоть и повышаются, но все же локализованы пока в безопасной для банковской системы зоне. Какие события могут перевести их из разряда латентных в категорию угрожающих?
— Все потенциально опасные события связаны с изменением внешнеэкономической конъюнктуры. А ситуация в мире такова, что степень неопределенности в мировой экономике резко возросла. Неопределенность всегда была достаточно большой, но сейчас стала очень высокой.
Основных факторов неопределенности три. Первый — глубина замедления экономического роста США и набор последствий, связанных с этим. Если это будет не просто рядовое замедление, то мы получим качественное изменение процессов в мировой экономике — с существенным сокращением притока средств нерезидентов в Штаты, с лопанием «мыльного пузыря» на рынке их недвижимости, с дополнительными усиливающими эффектами вплоть до рецессии. Это будет совершенно иная ситуация — и по ценам нефть, и по доллару.
Вторая развилка — тренд цен на нефть. Здесь также неопределенность очень резко возросла. В 2006 году произошел перелом восходящего тренда мировых цен на сырье, наблюдавшегося в течение шести лет. Технический анализ показывает, что это не рядовое событие, а именно перелом. Сейчас мы находимся в начале нового тренда, и непонятно, каким он будет, повышательным или понижательным. Дальнейшая динамика в существенной степени будет зависеть от глубины замедления американской экономики, а также от динамики доллара. Если на нефтяной тренд наложится замедление американской экономики, это приведет к снижению спроса на нефть по цепочке. Плюс добавляется фактор политической неопределенности, связанный со сменой администрации США и ожидаемым в связи с этим изменением американского курса на Ближнем Востоке.
Все потенциально опасные события связаны с изменением внешнеэкономической конъюнктуры. А реальность такова, что степень неопределенности в мировой экономике резко возросла
Наконец, третий важный момент роста неопределенности состоит в объективном перегреве ряда развивающихся рынков, о чем говорилось в сентябрьском докладе МВФ о глобальной финансовой стабильности. Речь идет о таких странах, как Турция, ЮАР, некоторых восточноевропейских и восточноазиатских государствах. В результате значительного притока иностранного капитала в последние два года акции и недвижимость на многих развивающихся рынках оказались несколько переоценены. Соответственно, существует вероятность корректировки с распространением так называемого эффекта заражения, как это уже было в 1997–1999 годах. Инвесторы из развитых государств, видя падение рынка в одной стране, начнут выводить активы из других. Это приведет к тому, что многие развивающиеся рынки окажутся под ударом. Однако когда такое случится и случится ли вообще, с какой-либо определенностью сказать нельзя.
— Неопределенность, конечно, тревожит. Но пока это всего лишь некий общий фон. Каковы возможные сценарии развития ситуации?
— Мы смоделировали три стрессовых, шоковых сценария. Уточняю: это события возможные, но с невысокой степенью вероятности. Четвертый вариант, который мы рассматривали, — инерционный, то есть по накатанной колее, без каких-либо серьезных внешнеэкономических потрясений и перемен в монетарной политике.
Первый шоковый сценарий — так называемая жесткая посадка в США. Это сильное замедление американской экономики, под которым мы подразумеваем выход показателей в минус хотя бы в одном квартале. За этим потянется цепочка: снижение привлекательности американских активов, глубокая, почти на четверть, корректировка курса доллара (в 2007 году среднегодовой курс к евро — 1,46, а к 2009−му — до 1,70), дестабилизация финансового сектора и рынка недвижимости в США. Даже небольшая рецессия в Штатах повлечет серьезные последствия. Она будет означать существенное замедление темпов роста мировой экономики, уменьшение спроса на сырье и достаточно сильное снижение мировой стоимости нефти. По этому сценарию вероятный уровень среднегодовых цен на нефть марки Urals на 2007 год — порядка 40 долларов за баррель, а в 2009−м — около 35 долларов.
— Что такое развитие событий означает для России?
— Для нас это сценарий жестких внешних ограничений на экономический рост: стагнирует внешний спрос на экспортно-сырьевые товары, соответственно, одновременно происходит и снижение внешнего денежного притока, связанное с уменьшением поступлений от экспорта (на 50–60 миллиардов долларов ежегодно по сравнению с инерционным сценарием). Прирост золотовалютных резервов существенно замедлится, значит, сузится и канал вбрасывания денег в экономику через покупку валюты со стороны ЦБ. Одновременно возрастет инфляция, поскольку монетарным властям придется перейти от политики укрепления рубля — как в номинальном, так и в реальном выражении — к его ослаблению в силу снижения цен на нефть. Падение доллара будет означать и ощутимое ослабление рубля к импортным товарам в евро, что также послужит дрожжами для роста инфляции.
Кроме того, в момент резкой девальвации доллара произойдет краткосрочный, но достаточно сильный отток капитала (наша оценка — до 10 миллиардов долларов), поскольку девальвация будет сопровождаться падением всех мировых рынков. После того как будет пережит шок, спустя два-три квартала адаптации к новой ситуации, мы получим некоторое расширение притока капитала: рынки развитых стран будут находиться в стагнации, и в таких условиях вероятна переориентация капиталов на рынки развивающихся государств. Для них подобный сценарий отчасти благоприятен. В притекающих капиталах, в отличие от предыдущего периода, будет превалировать доля прямых инвестиций. Это связано с тем, что при таком сценарии будет преодолена аномалия низких ставок на Западе, не учитывающих риски в развитых странах. Привлечение ссудных капиталов станет невыгодным и резко замедлится. И наоборот, привлечение прямых инвестиций, не требующих немедленных выплат, расширится. Со стороны развитых государств, прежде всего европейских, возрастет интерес к предприятиям развивающихся рынков, что будет обусловлено необходимостью уменьшения издержек. Из-за удорожания евро издержки в зоне его обращения повысятся. А на развивающихся рынках за счет стоимости энергоресурсов и рабочей силы издержки окажутся значительно ниже. Но последующий прирост внешнего капитала не компенсирует снижения поступлений от экспорта. Cтимулируемый перераспределением капиталов с развитых рынков дополнительный приток не превысит 10 миллиардов долларов за год.
— В чем заключается вариант «мягкой посадки»?
— «Мягкая посадка» — это второй шоковый сценарий. От первого он отличается тем, что спада в экономике США не будет. Хотя темпы роста все-таки будут несколько ниже, чем сейчас ожидает рынок: менее двух процентов в 2007 году и менее трех — в последующие годы. Опять же произойдет ослабление доллара, но оно будет не столь мощным. В этом случае среднегодовой курс к евро в 2007 году мы прогнозируем на уровне 1,41, а в 2009−м — 1,55. Данный сценарий подразумевает, что происходит не снижение, а, наоборот, поддержание высоких долларовых цен на сырьевые ресурсы, компенсирующее обесценение доллара. В 2007 году баррель нефти будет стоить 63 доллара и в последующие годы сохранится в близком диапазоне.
Для российской экономики такой сценарий с точки зрения объемов внешнего спроса почти нейтральный. Что касается денежных потоков, он подразумевает их расширение, поскольку в результате шока стоимостный объем экспорта не пострадает, а может, даже и увеличится. Кроме того, как и в прошлом сценарии, это означает приток внешних капиталов, правда, не столь существенный, как при «жесткой посадке». И в основном это будут заемные капиталы, а не прямые инвестиции. Инфляционных последствий также не ожидается в силу того, что не будет необходимости в существенной девальвации рубля из-за снижения цен на нефть. В этом сценарии возможно более существенное, чем при других вариантах, укрепление рубля, на динамику которого окажут влияние три фактора: цены на нефть, соотношение евро-доллар и приток внешних капиталов. По совокупности это будет сопряжено с таким выбросом денег в экономику, который может быть нейтрализован только жесткой курсовой политикой. В этом случае курс рубля будет расти до 24 рублей за доллар или даже выше.
Наконец, третий вероятный шоковый сценарий — это кризис на развивающихся рынках. Мы исходили из того, что экономика США выходит из замедления и растет более высокими темпами, чем ожидается. По цепочке происходит повышение спроса на сырьевые ресурсы и одновременно возобновление роста процентных ставок в США. Пойдут вверх и цены на энергоресурсы — по причине как активизации спроса, так и возможных геополитических рисков. Ориентир — до 90 долларов за баррель Urals уже в 2007 году. Такие цены окажут шоковое воздействие на рынки энергозависимых развивающихся стран, приведут к их дестабилизации. Затем проявится эффект «заражения». Капиталы, в отличие от других сценариев, будут распределяться в пользу не развивающихся, а развитых государств.
Для российской экономики такой сценарий будет означать очень существенный рост выручки от сырьевого экспорта. Ее совокупный объем, по нашим расчетам, за три года уйдет в плюс относительно инерционного сценария примерно на 230 миллиардов долларов. То есть дополнительный «бонус» — где-то по 75–80 миллиардов долларов ежегодно. В рамках этого сценария не проявится никаких факторов по ограничению физического роста экономики. А вот увеличение денежных потоков приведет к избытку денег в экономике, так как влияние на состояние денежного рынка поступлений от экспорта пока гораздо мощнее воздействия притока капитала.
В начале этого сценария возможен краткосрочный отток капиталов с российского рынка, мы оценили его примерно в 30 миллиардов долларов в год. При этом в последующие годы по отношению к инерционному сценарию восстановления не произойдет. Зато объем экспортных поступлений перекроет потери от недопритока капитала.
— Но эти потоки поступают в разные «мешки» и в разное время.
— Совершенно верно. Приток от экспорта у нас размазан по времени, а отток капиталов скажется мгновенно в момент кризиса. В этом сценарии для банков главное — без потерь пережить шок от мощного колебания денежных потоков. Сначала — супердефицит денег, а потом — суперизбыток, связанный с поступлениями от экспорта. Монетарным властям не удастся полностью нейтрализовать этот поток нефтедолларов, поэтому данный вариант означает еще и существенное инфляционное давление. Инфляция в таком случае окажется заметно выше показателей, на которые сейчас ориентируется Центральный банк. До семи процентов в 2009 году против 5,5 процента, прописанных в «Основных направлениях денежно-кредитной политики».
