Эволюционное развитие рынков капитала и высоких технологий постепенно увеличивало число стран, активно использующих "венчурный подход" для стимулирования инновационной активности. Россия включилась в этот процесс позже многих, но пытается наверстать упущенное.
Моду на венчурное инвестирование, как и на
многие другие приметы современного времени,
задала Америка. Успешное развитие этого
направления напрямую связано с бурным
ростом финансовых рынков и наличием
механизмов привлечения капитала. Высокая
конкуренция среди инвестиционного
капитала за наиболее прибыльные и
сопряженные с возможно меньшим риском
приложения постепенно привела к идее
финансового авантюризма -- вложения денег
даже не в бизнес, а в потенциально успешную
бизнес-идею.
Эволюция от авантюрных прожектов до
венчурных проектов потребовала в первую
очередь участия инвестора в принимаемых
молодым бизнесом решениях, а также контроля
над большой долей собственности. Также
опытным путем венчурные капиталисты
определились с критериями успешности
потенциальных вложений. Так, обладание
инновационной технологией служило
гарантией отсутствия конкурентов и
позволяло рассчитывать на большую долю
существующего рынка или на создание новой
ниши. Существенный размер потенциального
рынка сбыта или монопольное на нем
положение обеспечивали быстрый рост
компании. Четкий бизнес-план определял путь
к успеху, а команда грамотных управленцев
реализовывала потенциал компании.
Сочетание все этих факторов -- большая
удача и такая же редкость. Поэтому
профессиональные участники рынка
венчурных инвестиций повышают вероятность
успеха, формируя собственную команду
менеджеров, экспертов и консультантов для
оценки потенциала новых технологий,
рыночных перспектив, а также составления
бизнес-планов. Тем самым фактически решая
задачу построения инфраструктуры, которой
традиционно занимается государство.
Инновации против Советов
В США правительство уделило внимание
развитию небольших компаний в 1958 году,
приняв Акт об инвестициях в малый бизнес.
Основная цель была обеспечить малым
компаниям доступ к кредитным ресурсам для
того, чтобы стимулировать технологическое
развитие в конкурентной гонке с Советским
Союзом. Акт был направлен на создание
инвестиционных компаний,
специализирующихся на малом бизнесе, и
позволял им привлекать средства
федерального бюджета в четырехкратном
размере по отношению к объему вложений
частных инвесторов.
Большинство молодых компаний того
времени были так или иначе связаны с
достижениями в области электроники -- так
возникла устойчивая ассоциация между
венчурным инвестированием и вложениями в
технологические компании. В то же время
среди наиболее ранних венчурных проектов,
которые по-прежнему успешны и прибыльны,
можно назвать и Genentech.
Эта компания, давшая начало индустрии
биотехнологий, стартовала в 1976 году при
помощи венчурного капиталиста Роберта
Свонсона. Среди венчурных проектов-долгожителей
есть и такие, как Apple, которые стали
самостоятельными участниками рынка
венчурного капитала и теперь с интересом
следят за новыми идеями, из которых могут
вырасти как новые продукты для компании,
так и будущие конкуренты.
Две модели
Доходы, принесенные этими компаниями и
целые новые отрасли, возникшие вокруг них,
заставили и другие государства задуматься
о пользе венчурного капитала. Финский
Национальный фонд исследований и развития (SITRA),
которому в момент основания в 1967 году Банк
Финляндии предоставил донорский капитал в
размере 100 млн финских марок, в середине 90-х
направляет представителей в США для
изучения принципов венчурного
финансирования. Для фонда этот момент
становится переломным. Венчурное
финансирование предприятий на ранних
стадиях на долгое время превращается в
основной инструмент фонда SITRA в решении
поставленных перед ним задач устойчивого
развития Финляндии, роста экономики и
повышения ее конкурентоспособности на
международной арене.
Эффективность работы SITRA можно косвенно
оценить по его финансовым результатам. К 2008
году балансовая оценка донорского капитала,
несмотря на сложную ситуацию на финансовых
рынках, составила 566,1 млн евро (по итогам 2007
года она и вовсе составляла 670,3 млн евро).
Стоит отметить, что большая доля средств
фонда, переданных управляющим компаниям,
оказалась наиболее подверженной влиянию
кризиса, в то время как оценка собственных
венчурных инвестиции фонда выросла почти
на 4%.
Другим ярким примером государственных
программ в области венчурного
финансирования является израильская
группа фондов Yozma ("инициатива" на
иврите). Фонд был создан в 1993 году
правительством в момент, когда растущие
технологические компании испытывали
дефицит капитала, который можно было
удовлетворить за счет иностранных
инвестиций. Было сформировано 10 фондов,
каждый управлял $20 млн, из которых 40%
составляли государственные средства,
выделенные Yozma, а 60% -- иностранные
инвестиции. Внешний капитал дополнительно
привлекала возможность выкупа участниками
государственной доли в фонде в течение пяти
лет по заранее оговоренной цене. Также
часть средств была инвестирована Yozma
напрямую в 15 компаний. Девять из них либо
провели IPO, либо были поглощены крупными
корпорациями. Этот успех привел к тому, что
участники 9 из 10 фондов реализовали свое
право выкупа доли государства в венчурных
фондах. Успешное развитие с момента старта
в 1993 году привело израильскую индустрию
венчурного капитала на второе место в мире
после США.
Если отбросить все тонкости, то в основе
венчурного финансирования привычная для
инвестиционного процесса схема -- тот, кто
вкладывает средства, берет на себя риск, а
рынок финансово вознаграждает его в случае
успеха. В то же время, помимо уникальных
особенностей непосредственно венчурных
проектов, становление соответствующей
индустрии в России имеет ряд своих
характерных черт. Однако международный
опыт активно использовался при создании
Российской венчурной компании (РВК), а в
состав совета директоров компании входят
Эско Ахо, в прошлом президент финского
инновационного фонда SITRA, а также Игаль
Эрлих, который является основателем и
управляющим партнером группы Yozma.
Стадия решает
Главной бедой всех долгосрочных проектов
в нашей стране является пресловутое
отсутствие "длинных" денег. Путь от
идеи до прибыльного предприятия,
способного выйти на фондовый рынок или
вызвать интерес на рынке слияний и
поглощений, в лучшем случае может занять от
5 до 7 лет (типичные сроки участия венчурных
фондов в капитале молодых компаний). Решить
задачу финансирования, как и в других
странах, стараются за счет средств
государства. "Господдержка постепенно
формируется, но объемы пока невелики, --
описывает текущее положение дел начальник
отдела аналитических исследований "Универ
Капитал" Дмитрий Александров. -- Есть
тенденция к развитию адресных методов
господдержки, на основе "посевного"
фонда "Российской венчурной компании",
но объем финансирования в 2 млрд руб. (всего
$67 млн) совершенно недостаточен". В то же
время на самой ранней стадии, когда из
творческой пены рождается жизнеспособная
бизнес-идея, больших средств не требуется.
"Посевной" фонд позволит преодолеть
разрыв между идеей и оформленным проектом,
способным заинтересовать инвестора.
Главная угроза, однако, кроется в том, что
средства этого фонда предназначены только
для компаний, уже имеющих частное
финансирование, в то время как на текущей
стадии развития венчурного рынка
государство может оказаться чуть ли не
единственным участником, готовым к
вложениям в зачатки идей, а не в бизнесы.
Впрочем, аппетит к рискам приходит по мере
развития венчурной отрасли. Пока же частный
инвестор делает ставку на более уверенный
доход. "Разные стадии развития бизнес-идей
предполагают разные риски проектов. Это
означает, что для проектов на ранних
стадиях инвестиции с точки зрения рисков
обходятся гораздо дороже, чем для готовых к
внедрению бизнес-идей", -- утверждает Илья
Гордюшев, управляющий директор Open Partners
Investments. Поэтому частные инвесторы отдают
предпочтение проектам, требующим капитал в
основном для расширения -- когда уже сам
продукт или услуга доступны покупателям, но
в то же время предприятие, хоть и приносит
доходы, прибыльным еще не является. И хотя
на этой стадии проекты требуют
внушительных по объему вложений, срок их
окупаемости оказывается решающим фактором.
"Основная особенность финансирования в
венчурных проектах состоит в том, что на
каждой фазе реализации, а их можно выделить,
например в биотехе и фармацевтике, три,
размер требуемых средств возрастает
геометрически. Причем недофинансирование
даже на последней стадии может привести не
к "недоработанному" продукту, а к его
краху и безвозвратной утрате
инвестированных средств, -- подчеркивает
особенности процесса Дмитрий Александров.
-- Конечно, есть возможность попытаться
продать такую недоделку кому-то более
состоятельному или подкованному, но
слишком часто недофинансирование вызывает
непоправимые ошибки. Одна маленькая ошибка
в области патентного права может
обесценить все усилия, поэтому
финансирование должно идти в очень большой
степени именно на юридическое (правообеспечительное,
лицензионное и т. д.) сопровождение проекта".
Проекты, в которые вовлечены специалисты,
обладающие необходимым профессиональным
опытом, являются более привлекательными
для инвесторов. "Поэтому венчурный
капитал подразумевает во многом не
финансирование проектов, а инвестиции в
людей, способных создать успешный бизнес",
-- отмечает Александра Джонсон, управляющий
директор DFJ-VTB Aurora. По ее словам,
предприниматели во всем мире одинаковы --
мотивированные, трудолюбивые и преданные
своему делу, но куда сложнее найти
профессиональных менеджеров. "Западные
фонды располагают специальными базами
данных -- CEO, CFO, специалисты по маркетингу... А
Россия пока нарабатывает данный потенциал,
так что инвестору приходится глубже
вникать в сам проект и в сопутствующие
составляющие, чтобы максимально эффективно
рассчитать сценарии развития, оценить
риски", -- делится опытом участник отрасли.
Невысокая склонность к риску и небольшое
число сделок, по мнению Дмитрия
Александрова, придают венчурному
инвестированию в России характер
проектного финансирования: "Грань-то
тонкая, но принципиальная разница в том, что
при развитом венчурном подходе важна
статистика, итоговая прибыль по портфелю
проектов, а не успех отдельно взятой бизнес-единицы.
Плюс в России часто под "инновационное"
финансирование попадают проекты, не
имеющие в себе практически никакой
наукоемкой и высокотехнологичной
составляющей". Итогом такого осторожного
подхода станут скромные результаты, тогда
как, по мнению Ильи Гордюшева, венчурные
инвесторы должны рассчитывать на
внутреннюю норму доходности никак не
меньше 40%, ведь доля успешных венчурных
инвестиций настолько же мала, насколько
велика их доходность.
Капитал в стиле "техно"
Несмотря на все эти особенности, в России
есть области, в которых уже сейчас
происходит концентрация интереса
инвесторов, а также их капитала. "Основные
направления, в которые готовы вкладывать в
России, в целом такие же, как и за рубежом: IT,
хай-тек, биотех. Также проекты по сервисам
B2B, связь, логистические решения в
транспорте и природопользовании, ну и,
конечно, потенциально практически все, что
имеет приставку "нано-"",-- отмечает
Дмитрий Александров. "На сегодняшний
день есть интерес к нанотехнологиям,
высокотехнологичному производству, IT --
хотя, конечно, инновации применяются не
только в данных сферах. Интересны по-настоящему
прорывные технологии в инновационных
секторах российского рынка, способные
изменить этот сектор или создать новый
сегмент", -- добавляет Александра Джонсон
и приводит в качестве примера проекты в
сфере альтернативной энергетики или
материаловедения.
"Сейчас, например, в стадии реализации
находятся проект "Виктори Фармасетикл"
по разработке ингибиторов интеграции ВИЧ-1
как компонента комплексной
противовирусной терапии и проект "Микролазеры
ФИРН" по выращиванию кристаллов,
производству лазерной техники и разработке
оптоэлектронных изделий,-- приводит примеры
заманчивых проектов Дмитрий Александров. --
Также в мейнстриме мировых отраслевых
процессов можно назвать проект компании
СОЛЕВ по спонсированию фармацевтического
производства (терапия СПИДа) для фирмы "Полисан"
в Питере. Из "старожилов" -- компания
"Рик-С", разработавшая технологию
анодной гальванизации, используемую при
возведении как инфраструктурных, так и
культовых объектов, например, Храма Христа
Спасителя".
В то же время о финансовых результатах
вложений пока говорить рано: "Мы надеемся,
что у инвестиционного фонда "ВТБ -- Фонд
венчурный" будет неплохая отдача через 2-3
года, -- отмечает Александра Джонсон. --
Говорить о стандартных сроках отдачи от
венчурных вложений пока сложно -- в силу
того, что это направление только начинает
развиваться. Однако на Западе, как правило,
возврат инвестиций происходит в течение 2-6
лет".