Меньше стричься!

Необычный разговор я слышал в Центре социальной политики Института экономики РАН. Девушки -референтки обсуждали подготовленный на первую половину года прогноз центра. Согласно ему, продолжит терять работу прежняя "белая кость" - работники банковского и финансового сектора, а также девелоперы. К ним присоединятся работники сферы услуг и малого бизнеса. Если учесть, что в Москве в сфере услуг и продаж трудится почти половина работоспособного населения города, то менять профессию придется многим. Ведь услуги - именно то, на чем в условиях кризиса многие начинают экономить в первую очередь. В Центре социальной политики Института экономики РАН уже установили, что москвичи стали в 2,7 раза меньше пользоваться такси, в

1,2 реже ходить в парикмахерскую, а салоны красоты и вовсе оказались обделенными - к их услугам люди прибегают в 9 раз меньше, чем до кризиса. По прогнозам экспертов, из-за сокращения доходов граждан примерно с марта начнут закрываться магазины бытовой техники, дорогой одежды и элитного продовольствия.

Одна из девушек, обсуждая прогноз, спросила другую: "Слушай, там что-нибудь пишут о парикмахерских для собак?"

Госбанк вакансий

В РФ открыт первый государственный общероссийский банк вакансий. Его адрес - www.trudvsem.ru. В банке содержатся данные о более 760 тыс. свободных рабочих мест по всей стране. Информационный ресурс в Интернете использует информацию, поступающую от 85 региональных служб занятости населения и 2,5 тыс. муниципальных центров по трудоустройству.

"Я вам не позволю разводить профсоюзы!"

Свои впечатления о новой политике работодателей нам передала 25-летняя девушка, работающая редактором на крупном телеканале. Согласно последним постановлениям российского правительства, об увольнении каждого сотрудника теперь приходится сообщать в Министерство социального развития. Увольнять, как видим, необязательно. Работодатель пользуется советом Виктора Шендеровича: "Уничтожить тараканов нельзя, но можно сделать их жизнь невыносимой".

Началось с того, что мне не оплатили отпуск, - это случилось в начале сентября 2008-го. Кризис еще только прогнозировали. Увольнений не боялись. Во всем царил подъем и приятная стабильность. Тем не менее отпуск дали только на том условии, что меня подменит кто-то из коллег, а я, в свою очередь, должна буду работать дополнительные часы и дни, когда в отпуск потянет их. "Это несправедливо, - кричал Саша, первый из тех, кого коснулась волна сокращений. - Мне должны заплатить и за отпуск, и за работу, я не негр так впахивать. Получается, что у нас нет отпуска, раз мы друг друга подменяем и выходим в чужие смены". Саша бросал эти слова в воздух, ни к кому конкретно не обращаясь. Думаю, он не собирался отстаивать свои права и возмущался только из любви к искусству, однако его услышали. И выкинули первым.

Понятное дело, по возвращении из отпуска я подошла к своей начальнице и спросила, на каком основании должна отрабатывать за других. "Я вам не позволю разводить тут профсоюзы. Или так, или увольняйся. И не заговаривай со мной больше на эту тему".

Я работаю на телеканале, который пока не хочу называть. Дело в том, что моя гибкость, высокая работоспособность и повышенная толерантность сослужили мне отличную службу - я все еще не уволена. И буду цепляться за работу до последнего. Как в том анекдоте, где один бизнесмен предлагает другому брать с сотрудников деньги за вход.

Кризис грянул неожиданно. И принес с собой ставшие регулярными Всеобщие Собрания, на которых наш главный то и дело повторял, что незаменимых нет, а человеческого фактора не существует. Меланхолично улыбаясь, шеф приписывал производственные ошибки перенаселению в конторе. "Может быть, вас слишком много и оттого так трудно найти виноватого? - вопрошал он, когда в эфире проходило черное поле или корреспондент оговаривался на прямом включении. - Может быть, я не прав, так вы мне скажите", - пытался добиться он ответа от редеющей и все более молчаливой толпы телевизионных работников. К концу ноября - началу декабря на Всеобщих Собраниях стали делать анонсы: в ближайшее время будет уволено столько-то, из таких-то отделов - начальникам отделов предлагалось определить кандидатов и разобраться с обреченными.

Поползли слухи, что уволенные не смогли найти работу. Отдельные личности возвращались в офис в новом качестве. Гордый шеф-редактор вернулся скромным работником координации с похудевшим вдвое окладом. Выпускающий режиссер подался в соседнюю редакцию, но и там долго не усидел - нашлись те, кто согласился совмещать обязанности в двух редакциях за одну зарплату. Оставшиеся обсуждали между собой увеличившийся рабочий день, возросшее количество обязанностей, но поговорить об этом с начальством никто не отваживался. Как-то само собой стало понятно, что мы все стали частью большого Плана По Спасению не только телеканала, но и страны от кризиса. Только наше долготерпение и ответственность могут помочь стране.

С кризисом пришло осознание собственной вины. Ошибки и оговорки стали смертельными. Ожидание наказания сделалось привычным. Даже пребывание на рабочем месте могло оказаться причиной штрафа. Например, в мою смену в эфир вышел сюжет, не одобренный кем-то наверху, - и вот я уже второй месяц работаю бесплатно. В первый раз у меня еще возникло желание протестовать. А после второго я привыкла. Говорю же, готова доплатить, только дайте, дайте работать!

Штрафы - кризисное нововведение. Нельзя ведь совсем всех уволить. Зато можно лишить части зарплаты, премии или того и другого целиком - если штат большой, экономия ощутима. Вообще, для предприятий, где штат сильно раздут (еще бы, четыре года профицита), кризис - находка. Легкий и интуитивно понятный последнему идиоту повод заставить наконец работать всех нас, нахлебников, причем не повышая, а понижая, как принято говорить на Западе, компенсацию. Сейчас, привыкнув и полюбив все это, я просто не понимаю, почему кризис не придумали раньше. Почему ждали, пока Америка подаст нам пример. Думаю, для нашего с вами общего руководства это отличный шанс задуматься - и лишить непосредственных исполнителей премии за недостаточную инициативность.