Когда разговор касается последствий кризиса, затронувших его лично, Владимир хмурится, как будто вспоминает что-то неприятное, но давно забытое:

-- Деньги пенсионные пропали. Не все, конечно, но значительная часть, вложенная в ценные бумаги. Сколько точно, я не знаю -- не хочу даже конверты с отчетами вскрывать. Но много. Наш центр перестал финансировать одну из дополнительных пенсионных программ, а на научных конференциях теперь не подают еду -- на всем экономия. Две кредитные карточки, которыми я никогда не пользовался, закрыли, я так понимаю, тоже из-за кризиса. Возможно, у лаборатории возникнут трудности с финансированием. Но гранты на научные работы последние годы и так выделяются плохо -- удовлетворяется 20% заявок, в то время как десять лет назад удовлетворяли каждую третью.

Получается, что настоящих ужасов кризиса в Америке многие просто еще не почувствовали и пока лишь неуверенно предполагают, как он может им аукнуться. Кроме того, даже бывшие соотечественники за годы жизни в относительно спокойной в экономическом плане стране отучаются тревожно воспринимать телевизионные новости и гадать на макроэкономической гуще.

Инженер из Бостона Евгений Дегтяренко, например, говорит о том, что главное негативное последствие кризиса для него -- это нервное состояние, тревога в связи с возможной потерей работы. В прошлом выпускник МАИ и кооператор, он называет подтаявшие пенсионные накопления не более чем "виртуальными деньгами":

-- Это те деньги, которых я никогда не видел, и никому доподлинно не известно, увижу ли вообще. Какой же смысл из-за них горевать? Я могу предполагать, что из-за кризиса накроется компания, где я работаю. Но как-то специально переживать об этом или уже сейчас начинать искать новую работу тоже, по меньшей мере, глупо. Как и масса других американцев, я рад, что с кризисом подешевел бензин, но при этом огорчен, что не подешевела говядина. Это в России, где каждая собака на своей шкуре пережила демократическую революцию, кризис ликвидности и пару девальваций, со знанием дела рассуждают о денежно-кредитной политике ЦБ, боятся мировых кризисов и, исходя из этого, строят планы на жизнь. В Америке подобный бардак мало кто может представить, поэтому цена бензина на соседней заправке и стоимость паунда свиных ребрышек здесь важнее в сто раз, чем ставка рефинансирования резервной системы и все биржевые индексы вместе взятые.

Как выяснилось, далеко не всех людей мировой экономический спад заставляет затаиться и ждать. Бывший телеведущий из Читы, а ныне автомеханик из Массачусетса Олег Рогинский в самый разгар кризиса уволился с работы и начал собственный бизнес -- открыл автомастерскую.

-- Сейчас, конечно, народ больше стал экономить, поэтому заказов на замену каких-либо узлов автомобилей мало,-- сетует Рогинский,-- зато много заказов на ремонт и обслуживание.

На вопрос о том, как он себя сейчас ощущает, Олег уверенно отвечает: "Спокойнее". По его словам, заработок частного механика (Олег работает один) не меньше, чем те деньги, что он получал у дилера. А в нынешнее время, возможно, и больше: оплата механиков повременная, а более дорогие по определению дилерские сервисы сейчас испытывают нехватку клиентов, и мастера там все больше сидят без работы.

-- В США в отличие от России действуют либеральные гарантийные правила -- автовладелец не обязан по любому пустяку ездить исключительно к официальным дилерам, чтоб не лишиться гарантии,-- объясняет Рогинский.-- Частный механик точно так же может заменить на гарантийной машине масло, фильтры и тормозные колодки, а значит, почти всегда имеет шанс заработать. Что бы ни происходило в экономике, американцы на машинах ездить не перестанут -- это просто невозможно представить, что бы там ни говорили по русскому телевидению.

Представить Нью-Йорк без такси и лимузинов тоже можно, лишь насмотревшись фильмов про страшный конец Манхэттена. Их количество на некоторых центральных улицах по-прежнему превосходит число иных автомобилей в десятки раз. Большинство водителей таких машин сейчас -- выходцы из Индии и арабских стран, так что шанс встретить за рулем человека с внешностью европейского интеллигента и именем Иван Иванов был невелик.

Оказалось, что Иван -- нью-йоркский таксист с десятилетним стажем и водитель собственного лимузина -- не только не боится кризиса, но имеет свой собственный, глубоко русский рецепт его преодоления:

-- В моей жизни ничего особо не изменилось. Но работы меньше стало, это да. Большинство компаний-клиентов -- финансисты. Везде сокращения, усушки бюджетов и, как следствие, экономия на транспортных расходах. Спасают "личные" клиенты -- несколько человек, которые ездят далеко и регулярно.

Маленький бонус -- подешевевший бензин. Заправляюсь каждый рабочий день, причем стараюсь попасть в Нью-Джерси -- разница в цене с Бруклином позволяет сэкономить почти $10 на полный бак: за 25 рабочих дней это $250 в месяц -- весьма ощутимо. От будущего я ничего не ожидаю, дабы не разочароваться. Поживем -- увидим. "Хлеб наш насущный даждь нам днесь" чаще повторяю.