Я вам точно скажу, когда даже не мы сами, а друзья начали нас причислять к среднему классу. Было это три года назад, когда мы квартиру купили. Год в долгах сидели -- все думали с женой, где бы подработать. 

Но зато потом деньги стали оставаться на руках, в Европу стали ездить отдыхать, -- Алексей Кокшаров из Екатеринбурга работает в оптовой торговой компании и очень оптимистичен. Он принимает нас в своей однокомнатной квартире, но уже держит в мыслях покупку двухкомнатной, а к "Мазде 3", которая стоит под окном, хочет прикупить еще одну -- для жены.

Алексей указал на важный символ среднего класса, как он понимался во времена возникновения западных обществ социальной стабильности, -- жилье. Средний американец или европеец должен понимать, во сколько лет он начнет работать, какому доходу соответствует какой класс автомобиля и какова степень престижности тех или иных магазинов, когда можно брать ипотечный кредит, когда он будет выплачен и можно будет проводить время в турпоездках. Денежные стимулы работают на протяжении всей жизни: нужно менять машины, выплачивать кредиты, держаться за место, стремиться к карьерному росту и росту доходов. Соответственно рынок потребления должен обеспечивать не только "прожиточный минимум", но и разнообразие знаков социального престижа, необходимых на разных ступенях карьеры.

В Германии "пропуск" в такой средний класс обеспечивается чистыми доходами примерно в 1 тыс. евро в месяц, такие сейчас у 54% населения. Недавно аналитики из компании McKinsey опубликовали исследование "Германия-2020", согласно ему в ближайшие 12 лет 10 млн немцев перестанут считаться достаточно обеспеченными людьми. То есть их относительное количество сократится до 46% из-за несоответствия социальных обязательств состоянию экономики. 

Но в нашей стране одинакового по образу жизни социально стабильного большинства еще никогда не было. Хотя бы потому, что средние доходы по стране не дотягивают до уровня среднего класса (например, у медиков в госсекторе и многих бюджетников в большинстве регионов). И даже большая часть среднего класса быстро достигает того предела, когда вроде уже "все есть", а следующей большой семейной инвестиции, например покупки квартиры, не видно ни в какой реалистичной перспективе. Отсюда и некоторые особенности образа жизни людей с доходами чуть выше среднего: покупка новых автомобилей и турис­тические маршруты "не по средствам" (все равно на квартиру не хватит), практически безразличное отношение к чекам за еду и коммунальные услуги, относительно слабый интерес к разного рода скидкам и семейной экономии, слабое пока развитие вкладов и других игр в накопление, зато относительно большие вложения в образование детей.

Социологи отмечают и так называемую "вторичную бедность": это когда у человека хватает денег на самое необходимое, но сегодня он пойдет в дорогой ресторан с друзьями, а завтра будет сидеть на одном кефире. В последние годы возникло и новое явление, от которого страдают работодатели: начиная с определенного дохода, многие люди не заинтересованы в повышении зарплаты и в более статусной и интенсивной работе -- они в этом смысле свободны от общества потребления, от кредитов, от обязательств. Возможность сделать следующий шаг в улучшении качества жизни кажется им призрачной, поэтому они, вместо того чтобы делать карьеру, предпочитают расслабиться и получать удовольствие.

В области потребления в чем-то россияне избыточно активны, а что-то им остается хронически недоступно. Для большинства это не только жилье, но и, например, здравоохранение: в случае чего все равно придется заплатить заранее неизвестную, но очевидно неподъемную сумму, так что ничего не спланируешь.

Две культуры потребления

Культуру потребления в России в ближайшее десятилетие будут определять все-таки не "вторичные бедняки", а люди, у которых есть внутренняя мотивация к работе и своя личная и семейная стратегия. При прочих равных стиль жизни и ценностные ориентиры у двух представителей среднего класса могут быть диаметрально противоположными. Причем стратегии эти сами по себе не хороши и не плохи. Они просто разные.

-- Я работаю всегда. Даже ночью. Нужен только тот, кто предложит мне достаточно денег, чтобы меня заинтересовать, -- Михаил Гладышев отрывает взгляд от дороги и пристально смотрит на нас, оценивая произведенный эффект. 

-- Шутка, -- отрывисто поясняет он, выдержав паузу.

Тонированная "Шевроле-Нива" Михаила катится по рассветному Липецку. Несмотря на ранний час (7.30) и выходной день (воскресенье), Михаил одет в темный вельветовый пиджак с лиловым отливом и гладко выбрит: он едет на работу.

-- У нас с отцом своя стоматологическая клиника. Он генеральный директор, а яИ Ну, считайте, что просто врач, -- Михаил лукаво улыбается. -- Хотя, конечно, практически всем приходится заниматься -- от ремонта помещений до рекламы и закупок оборудования. Бизнес, как и люди, должен развиваться, а деньги -- работать. Приходите завтра, я вам все расскажу и покажу, а пока съездите к моему дяде Александру -- он интересный человек, и подход к жизни у него совершенно другой.

К преуспевающему стоматологу Михаилу мы еще вернемся, а пока навестим его дядю. У Александра тоже свой бизнес -- он выращивает и продает грибы: вешенки и шампиньоны.

-- Вообще-то я инженер-электрик по образованию, -- рассказывает Александр. -- Я даже некоторое время по специальности работал. Но как-то раз, уже лет двадцать назад, один знакомый показал мне привезенные из Польши чертежи теплицы для грибов и рекомендации по их выращиванию. Для тех времен удивительная вещь, секретная. И я вдруг так загорелся: дай, думаю, у нас попробую то же самое сделать -- как раз перестройка уже началась, можно было заняться предпринимательством. 

Александр арендовал затопленное бомбоубежище одного из конверсионных заводов, выкачал оттуда воду, из груды производственного лома спаял самодельное оборудование и приступил к выращиванию вешенок.

-- И всем хорошо, -- рассказывает он. -- Руководство завода рапортовало наверх, что конверсия идет полным ходом, мол, даже грибы для населения выращиваем, а я увлеченно выхаживал своих "питомцев". Грибы же какая-никакая, а все-таки жизнь -- о них заботиться надо: чтобы компост им был "по вкусу", чтобы не пересохли, чтобы плесень их не заела. Продажи, правда, поначалу шли не очень -- непривычный наш народ к вешенкам, а тогда многие и вовсе считали их ядовитыми. Но потихоньку дела пошли в гору, и, может, я бы до сих пор грибы выращивал, если бы в 1992-м не сменился директор завода.

Новый директор из бомбоубежища Александра выгнал, но он быстро встал на ноги.

-- Некоторое время все грибы, которые продавались в магазинах Липецкой области, были мои: 100% рынка. Работа кипела: склад, фасовка, водители. Но вскоре в этот бизнес пришел крупный капитал, конкурировать с которым небольшому предпринимателю с каждым днем все сложнее. Теперь уже доля "моих" грибов -- процентов 30. Даже кредиты приходится время от времени брать, чтобы оставаться на плаву.