85% выпущенных в России карт приходится на международные системы, 15% рынка надеется занять «Объединенная российская платежная система» (ОРПС) через три года работы

Когда мода на национально ориентированный бизнес добралась до рынка пластиковых карт, он оказался прочно занят международными системами. Первые попытки «Сберкарт» отвоевать рынок вызвали только улыбки у конкурентов. Но накопление ошибок принесло результат. В начале июня платежная система избавилась от упоминания банка-основателя в своем названии и заявила о готовности бороться за высокое звание кошелька российских граждан.

Только переименование «Сберкарт» в «Объединенную российскую платежную систему» (ОРПС) позволило ей привлечь на свою сторону крупные банки. До того «зонтик» Сбербанка вызывал у банкиров зевоту. Потребовалась личная договоренность бывшего главы Сбербанка Андрея Казьмина, чтобы сдвинуть проект с мертвой точки. Первый блин, как водится, вышел комом: Транскредитбанк в январе официально объявил о присоединении, однако менеджеры неофициально рассказали, что решение «спущено сверху». Зато в июне, буквально через день после ребрендинга, к проекту присоединился второй банк страны—ВТБ.

Новое имя тоже не кажется банкирам удачной находкой, но главное, что оно ни с кем не ассоциируется. «ОРПС немного режет слух, хотя на наши планы сотрудничества с системой это никак не влияет»,—говорит директор департамента платежных карт Промсвязьбанка Елена Дворовых. «Звучит как-то не очень,—признает вице-президент крупного московского банка, который пока лишь ведет переговоры о присоединении к системе.—Хотя, наверное, это вопрос привычки». «А я очень быстро привык—в тот же день»,—без тени улыбки говорит президент ОРПС Александр Капустин.

«СБЕР» И ДРУГИЕ

По данным ЦБ, на начало 2008 г. под брендами международных платежных систем в России выпущено 88,5 млн карточек, а под российскими—всего 17,1 млн. Трудно поверить, что еще шесть лет назад (в начале 2002-го) в России набиралось всего 10 млн карточек, из которых более 6 млн были продуктом российских систем. В том числе «Сберкарт».

Сбербанк начал развивать свою платежную систему в конце 1993 г.—практически одновременно с UnionCard и чуть раньше, чем «Золотая корона». Более дешевое по сравнению с Visa или MasterCard обслуживание привлекало в систему региональных клиентов банка—в основном из числа «зарплатников». Для них он довольно быстро выпустил около 3 млн карточек, став заметным игроком среди 70 российских платежных систем, однако потом рост остановился. На начало июня Сбербанком выпущено 3,2 млн «Сберкарт».

В 2005 г. «Сбер» предложил банкирам присоединяться к своему детищу на правах партнеров. Для реализации проекта было учреждено ЗАО «Сберкарт», акционерами которого помимо Сбербанка стали Национальный резервный банк, Межрегиональный инвестиционный банк, «РГ-Лизинг» и австрийская компания BGS Smartcard Systems A. G. Сбербанку принадлежало 26%. Центробанк поддержал идею, но банки долгое время предпочитали наблюдать за процессом со стороны. Из-за необходимости дополнительных инвестиций на перепрограммирование банкоматов (карты не принимали нигде, кроме сети «Сбера»), а главным образом из-за первых четырех букв в названии развивать бренд не хотелось.

В конце прошлого года президент ВТБ Андрей Костин выразил общее мнение: банк не против разделить усилия «Сбера» по созданию национальной платежной системы, но лишь после того, как она сменит имя на более нейтральное. Той же осенью «Сберкарт» объявила о ребрендинге. Александр Капустин объяснил, что платежная система стала действительно межбанковской, поэтому «пришло время привести ее название в соответствие духу и задачам Российской межбанковской платежной системы». Внутри компании рассматривалось несколько вариантов—от «не связанного с карточками звучного слова» до пресловутой «Роскарты». Но звучного слова не нашли, а от «Роскарты» отказались из-за очевидного созвучия с Росбанком.

ШАНСЫ НА УСПЕХ

Чем карточки «Сберкарт», то есть ОРПС, отличаются от Visa и MasterCard, лежащих в кошельках почти 90% российских пользователей карточек? Во-первых, это карта на основе микропроцессора, чиповая (у Visa и MasterCard таких меньше 3%). Это значит, что ее могут принимать даже в тех точках, где отсутствует канал связи с банком (достаточно простейшего устройства, работающего на батарейках, и, конечно, банка, снабдившего торговца этим устройством). Для торговых точек стоимость проведения таких транзакций на порядок дешевле, чем авторизованных платежей по пластику с магнитной полосой, когда нужно запросить банк и получить ответ. Следовательно, ОРПС подойдет для точек, которым нецелесообразно тратиться на установку каких-либо каналов связи с внешним миром. И в которых никакие Visa и MasterCard не принимают.

Возможно, именно поэтому оборудование для приема чиповых карт распространено главным образом за Уралом. Найти их даже в Москве довольно сложно. Между тем банки, даже подписавшись на эквайринг, не торопятся «увеличивать клиентскую и ресурсную базу» за счет новых микроточек. «У нас есть статистика, позволяющая довольно точно прогнозировать ожидаемые обороты конкретной торговой точки в конкретном регионе,—говорит Дворовых.—И если мы, грубо говоря, видим, что в данной аптечной сети города Липецка не окупим за два, в крайнем случае за три года наши затраты на установку оборудования, мы не будем этого делать».

Кроме того, банкиры знают, что ждать от торговцев тяги к безналу не приходится. «Как “карточник” я сплю и вижу, когда же в нашем государстве волевым решением обяжут все точки, достигшие определенного оборота, в обязательном порядке принимать карты, как сделали, например, на Украине»,—говорит Дворовых. В России такая идея тоже живет не один год, в частности три года назад ее активно лоббировал депутат-«единоросc» и глава Союза потребителей Петр Шелищ. Под действие его законопроекта подпадали все точки с оборотом более $20 000 в месяц. Но проект быстро «замылился» в комитетах, где у мелкого бизнеса нашлись свои защитники.

БЕЗ НЕЕ НИКАК

Глава ОРПС возмущенно реагирует на вопрос об использовании административного ресурса при убеждении банков вступать в систему. «Я могу понять того, кто говорит, что банку ничего этого не надо,—проявляет профессиональную солидарность Капустин.—За десяток лет люди проделали огромную работу, чтобы в банке хорошо функционировали международные платежные системы, и теперь могут почивать на лаврах. И вдруг появляется нечто, что тоже нужно внедрить,—а шевелиться уже не хочется».