Российских финансистов вновь контролирует «человек с ружьем».
За текущими проблемами банковского рынка как-то теряются горизонты. Проблемы известны – свернется ли ипотека в клубочек или нет, прорвутся ли банки через апрельский пик платежей по внешним заимствованиям, примут ли закон о потребительском кредитовании… И т.п. и т.д.
Что касается
горизонтов, то с ними неясно. Тем паче, что
обычно горизонты в России определяют
партия и правительство. И кто не спрятался,
они не виноваты.
А последние
публичные сообщения из высоких кабинетов,
залов и кулуаров несколько напрягают.
Потому как по большому счету у российского
банкинга два основных варианта пути к этому
самому горизонту. Один нормальный, другой –
наш.
Нормальный, по
большому счету, отражен в стратегии,
созданной идеологами банковского
сообщества в Ассоциации российских банков.
Та самая пресловутая «банкизация экономики»,
о необходимости которой так долго и по-большевистски
напористо твердят Гарегин Тосунян со
товарищи. При всей кажущейся «пиарности»
этого лозунга он предельно конкретен и
точен. Банки – не одна из отраслей
экономики, банки – это его система
кровообращения. В идеале банковская
система должна стать основным источником
вливания денег в экономику (неважно, в виде
кредитования или инвестирования), основным
механизмом перекачки этих денег в
зависимости от конъюнктуры и доходности
той или иной отрасли, а заодно и своего рода
«вантусом» для отраслей стагнирующих и
неконкурентоспособных. А государство
должно уйти из «главных инвесторов»
экономики и трясти казенной мошной только
на развитие инфраструктуры и социальные
дела.
Понятно, что для
достижения этого самого идеала еще многого
не хватает. Правила игры банков и клиентов (как
«физиков», так и «юриков») еще не доведены
до нужной кондиции, и с контролем общества
над банкингом полно проблем (причем мы
наблюдаем перегибы от полного отсутствия
оного до «санитарных» проверок). Плюс денег
банковской системе не хватает: при всех
рекордных ростах капиталов, активов и
прибыли российская банковская система в
сравнении с российской же экономикой в
целом выглядит пока не больше, чем ломтиком
лимона на краю коктейльного бокала. Но
самого вектора развития все недостатки
никоим образом не отменяют. Поскольку так и
работает в общем-то либеральная, сиречь
рыночная экономика. Правда, слово «либеральная»
в России ныне не в чести.
Вопрос лишь в том,
что пока власти предержащие не слишком-то
нацелены на этот путь. Во всяком случае, в
публичных заявлениях такого не чувствуется.
Зато начинают чувствоваться рецидивы
отношения к банкам как к отрасли – одной из
многих.
Первый звоночек на
эту тему – высказанная властями мысль о «создании
благоприятных условий для выравнивания
возможностей доступа к банковским услугам
в российских регионах». Географическая
подоплека понятна: на улице Тверской в
Москве присутствуют офисы более чем 20
банков, а в трех из российских регионов нет
ни одного банка и весь финансовый рынок
представлен несколькими сберкассами. А вот
с экономической подоплекой – не очень ясно.
И как этого добиться? Разнарядками? Новым
обязательным нормативом? Строгими
выговорами для отстающих «в выравнивании»
по партийной линии?
На сей счет со
стороны властей – полная тишина. Может,
потому, что единственный способ заставить
банки наперегонки помчаться в регионы –
сделать их финансово привлекательными. Ну,
например, зарплату бюджетникам там поднять
в два-три раза.
Есть еще одно
сомнение в целесообразности такого подхода.
По количеству банков, присутствующих в
регионе, после Москвы и Петербурга следует
Дагестан. Значительно обогнавший
Екатеринбург, Казань, Самару и прочие
крупные и активные центры. В каждом ауле –
по банку. Их там больше, чем прачечных. Хотя
и отличить трудно.
Еще один звонок –
недавние программные выступления
преемника. Среди прочих лозунгов прозвучал
и о тезис о «выравнивании» российских
регионов. Что, вероятно, должно произвести
неизгладимое впечатление на всех россиян
младше 20 лет и тех, кого поразил глубокий
склероз. Благо остальные могут припомнить,
что «что-то мы такое уже слышали». Первый
раз эта неувядающая идейка прозвучала аж в
20-е годы, когда из штанишек ГОЭРЛО прорастал
будущий Госплан. Пятнадцать лет с ней
ковырялись, но более-менее реальный вклад в
«выравнивание» внес разве что вермахт,
заставивший в скором темпе переносить
производства из Москвы, Петербурга,
Харькова на Волгу и Урал.
Потом еще в 60-е с «выравниванием»
поигрались, открывая промышленные монстры
на пустырях. Итог: полумиллионные
города вокруг так называемых «градообразующих»
предприятиях – задыхающиеся от проблем с
зарплатами, с бегущей оттуда куда глаза
глядят молодежью, самым высоким уровнем
наркомании и «культурной средой» в виде
баяниста из местного ДК.
И теперь – снова на
те же грабли? Да еще и вместе с банковской
системой, которая по большому счету только
лет пять-семь как более-менее отдышалась от
потрясений 90-х? Два раза «ой».
Впрочем, как
известно, суровость российских законов
компенсируется необязательностью их
исполнения. Соответственно, также
компенсируется и громадье российских
планов. И все это можно было бы счесть
простыми разговорами на тему «как нам
обустроить Россию», если бы не один вполне
конкретный намечающийся фактор.
Экономический. Но по природе своей из тех,
что на Западе принято именовать «политическими
рисками».
Кризис ликвидности
опять поставил российские банки в
максимальную зависимость от чиновников.
Обслуживать внешние долги многим и многим
своими силами не удастся, придется идти с
протянутой рукой в ЦБ. Минфин грозится
положить казенные деньги на депозиты –
значит, опять финансистам придется
доказывать свою лояльность властям в целом
и лично товарищу «главному по депозитам».
Наконец, ВЭБу переданы «деньги для малого
бизнеса», которые пойдут на
рефинансирование кредитующих МСБ банков. И
в третий раз придется кланяться по сути
чиновнику.
Все три события –
рефинансирование со стороны ЦБ, размещение
бюджетных средств на банковских депозитах,
система финансирования кредитования
малого бизнеса – явления более чем
позитивные. Но при всех своей нужности,
полезности, правильности и проч. и проч.
этот риск – высочайшая степень зависимости
от казенных голов. Главный по-прежнему «человек
с ружьем». А с учетом национальных
особенностей опасная это тенденция, однако.
