Ситуация на российском фондовом рынке в точности воспроизводит картину, наблюдаемую сегодня на рынках всех развивающихся стран. Поэтому остается только ждать, когда глобальные инвесторы решат вернуться на emerging markets

На прошлой неделе падение российского фондового рынка продолжилось. Отсутствие видимых фундаментальных причин для снижения котировок российских акций уже породило немало конспирологических версий — от использования инсайдерской информации до якобы имевшего место сговора крупнейших фондовых игроков. О том, что на самом деле происходит с фондовым рынком, рассказывает начальник отдела продаж акций российским клиентам Альфа-банка Олег Мартыненко.

— То, что сейчас происходит на фондовом рынке, — это затянувшаяся коррекция или начало долгосрочного спада?

— Нужно, наверное, сначала сделать шаг назад и понять, почему был такой рост. И тогда мы сможем оценить, коррекция это или уже все перевернулось. Мне кажется, глобальный тренд таков, что активы перемещаются из развитых стран в развивающиеся. В мире сейчас имеется большая ликвидность, и эта ликвидность шла в Китай, Индию, Бразилию, Россию, где был хороший рост. Причем в первую очередь шли прямые инвестиции, а следом за ними портфельные.

Сейчас этот рост продолжается, прямые инвестиции по-прежнему идут, никто их не забирает, заводы не закрываются ни в Индии, ни в Китае. А вот портфельные инвесторы начали бояться. В частности, что с ростом будет меньше вложений в развивающиеся страны в виде прямых инвестиций и кредитов, следовательно, там замедлится рост, следом снизится спрос на сырье — нефть, металлы и так далее, потому что основной спрос на эти товары был из Китая и Индии. Соответственно, будет глобальное замедление, а еще они должны будут больше платить за те ресурсы, которые взяли в кредит.

Кроме того, в мире есть огромная ликвидность спекулятивного плана и от непрофессиональных инвесторов, которые решили «прокатиться» на растущих рынках. Они хорошо заработали, и им стало страшно, что теперь рост замедлится.

Возможно, рост в развивающихся странах действительно должен быть не таким быстрым. Но тем не менее Китай все равно будет расти, если не на десять─двенадцать процентов, то хотя бы на семь. То есть глобальный тренд не сломлен. Другое дело, что рынок может отходить от этого тренда на какое-то время. Как далеко он отойдет и надолго ли, мы в ближайшее время поймем.

— А по каким признакам это можно будет понять?

— По тому, насколько затяжной будет коррекция и найдут ли инвесторы другие активы для вложения денег. Пока покупать нечего. Теоретически, при более высоких ставках в США, можно было бы покупать бонды и получать более высокую доходность. Но ожидание того, что ставки будут еще выше, делает такие покупки не очень интересными, потому что они тогда пойдут вниз. Не очень ясна и ситуация с валютой: если сейчас продавать акции, то непонятно, в какой валюте держать деньги. То есть для непрофессионального инвестора совершенно непонятно, куда идти. А у профессионального, который сейчас все продал, сегодня только одна мечта: нащупать «дно» и снова зайти на рынок. Потому что других идей, каких-то перспективных направлений инвестиций, просто нет.

Важным событием, которое может привести к изменению ситуации, должно стать включение с 1 июня «Газпрома» в индекс Morgan Stanley. Огромное количество западных фондов должны будут увеличить долю «Газпрома» в своих портфелях. В принципе это не обязательно делать сразу, в один день. Но если большой фонд не купит сразу большого количества акций «Газпрома», то, когда рынок пойдет вверх, он просто отстанет от индекса и у него возникнут серьезные проблемы с вкладчиками. Поэтому справедливо ожидать большого спроса на «Газпром» в ближайшие дни. А он уже может потащить за собой и другие бумаги.

Так что, хотя глобальная коррекция может продлиться еще пару кварталов, на нашем рынке возможен сильный отскок вверх. Но потом он может смениться новым снижением.

— Технические аналитики говорят, что на глобальных рынках четко прослеживается восьмилетний цикл: четыре года роста сменяются четырьмя годами падения. И следующий период спада как раз должен начаться в 2007 году. Вы в это верите?

— Я вообще в технический анализ верю только в двух случаях. Первый — когда в него верят все, и тогда рынок работает по теханализу. Второй — если мы говорим о глобально спокойном рынке и на наших рынках торгуют трейдеры небольших компаний. Тогда теханализ может работать, потому что нет больших дяденек, которые могут это свернуть. Придет, например, Темплтон, который скажет: я хочу на сто миллионов «Ростелекома», и никакой теханализ уже не сработает.

И тем более он не работает на таких длительных периодах, ведь условия могут сильно меняться. Например, возьмем кризис 1998 года. Там тоже была ставка на развивающиеся рынки, но, во-первых, была другая политическая ситуация — в Латинской Америке все было не очень хорошо, непонятная ситуация была в России и так далее. Сегодня политическая ситуация совсем другая.

Было и еще одно принципиальное отличие от сегодняшней ситуации — европейские компании испытывали дефицит оборотных средств на полтриллиона долларов. А сегодня у них, наоборот, на полтриллиона долларов излишек, который они направляют на развивающиеся рынки, где создают новые производства.

Поэтому рассуждения про какие-то циклы просто притянуты за уши — посмотрели, что два раза картина повторялась, и говорят, что все должно повториться и в третий. Но это работает далеко не всегда.

— Вы утверждаете, что Россия просто следует за всеми развивающимися рынками. А можно предположить, что в нашей стране сыграли роль какие-то особые факторы? В частности, некоторые чиновники заявили, что была использована инсайдерская информация.

— В тот день, когда они об этом заявляли, в Индии были остановлены торги из-за того, что индекс упал на десять процентов. А говорить о том, что наши инсайдеры из маленьких компаний, которые сидят у кого-то в кармане, сразу побежали и обрушили индийский, китайский и другие развивающиеся рынки, просто несерьезно.

Глобально проблема спада развивающихся рынков не пришла от нас, а была вызвана сочетанием нескольких факторов. Первый — возросшие ставки. Второй — снижающийся доллар: многие думают, что из-за этого экспорт развивающихся стран в США будет менее дорогой, соответственно, у них будет не такой высокий рост и так далее. К нам это отношения не имело.

Что касается России, то мы в мире воспринимаемся точно так же, как другие развивающиеся рынки — Китай, Бразилия, Индия. Просто у нас еще есть нефть. Но есть и огромные минусы, в частности недиверсифицированная, не защищенная от колебаний сырьевых рынков экономика. Другие же страны гораздо лучше готовы к колебаниям рынка. Например, на Китай или Бразилию колебания цен на нефть не влияют так сильно, как на нас.

— Насколько правдоподобна версия о том, что падение российского рынка было вызвано сговором крупнейших инвесторов в преддверии включения «Газпрома» в индекс Morgan Stanley и намеченного на июль IPO «Роснефти»?

— Я думаю, что это полная ерунда. Просто многие у нас концентрируются только на нашем рынке. Между тем, если открыть графики рыночных колебаний в Бразилии, Колумбии, Венесуэле и других развивающихся странах, мы увидим, что Россия фактически повторяет эти колебания. И если говорить, что наше падение устроили какие-то вражеские силы, тогда надо предполагать, что они и против Индии сговорились, и против Колумбии, которая на двадцать пять процентов упала, и против огромного количества других стран.

— То есть все зависит от общих тенденций на рынках развивающихся стран, и пытаться угадать, насколько упадет именно российский рынок, бессмысленно?

— Абсолютно. Основными факторами, которые двигают сегодня российский рынок, являются мировые игроки.

— Все-таки российский рынок перегрет?

— Я думаю, что сейчас, когда прошла эта коррекция, наверное, нет. Может быть, он не был перегрет, даже когда был на уровне 1700.

— А развивающиеся рынки в целом были перегреты?

— Перегретость — это не только вопрос о том, сколько сейчас что-то стоит. Когда создается модель справедливой цены, мы рассматриваем, как ситуация будет развиваться в перспективе. И в смысле ожидания роста перегретости нет. В смысле того, сколько некоторые компании стоят сейчас, может быть, перегретость и есть.

Я бы вообще не использовал такие понятия, как «перегретость», потому что все зависит от параметров, которые вы закладываете в модель справедливой цены. Заложите цену нефти в сто долларов, и окажется, что «ЛУКойл» очень дешевый. Заложите двадцать — окажется, что он переоценен.

— Просто до весны тренд роста шел по прямой, а где-то с февраля он уже приблизился к экспоненте. Поэтому и начались разговоры про перегрев.

— Но экспонента пошла не только в ценах на акции. Она пошла в первую очередь на сырьевых рынках. И все из-за растущего спроса в Китае и Индии. А фондовые рынки только следовали за сырьевыми. Но потом начались опасения: а вдруг сейчас будет «свободное плавание» юаня, а вдруг замедлятся развивающиеся экономики из-за роста ставок, вдруг хедж-фонды «завалят» сырьевые рынки, где они набрали кучу фьючерсов?

Это обычная ситуация — как только инвестор накупил активов, он сразу начинает думать, что сейчас произойдет что-то плохое. Именно поэтому очень важно смотреть на суть: ни замедления экономического роста, ни серьезных политических кризисов нигде нет. За исключением, разумеется, тех стран, где политические проблемы были и раньше, — Нигерии и Ирана.

— Что вы посоветуете инвесторам, у которых сейчас есть акции?

— Нужно передвинуться к качественным бумагам. То есть проверить свой портфель и сосредоточиться на тех бумагах, которые в ближайшее время могут лучше себя вести. Это в первую очередь «Газпром», РАО ЕЭС, вообще «голубые фишки». И какие-то отдельные позиции во втором эшелоне — связанные с аэрокосмической промышленностью, ураном. То есть надо сосредоточиться на компаниях, за которыми есть реальная стоимость. И я бы еще рекомендовал держать запас наличных денег, потому что рынок еще может пойти вниз.