Правительству Германии нравятся не все иностранцы, покупающие немецкие активы. Впредь государство хочет иметь возможность отменять сомнительные сделки.
Федеральный канцлер Ангела Меркель
заранее знала, что ее ожидает. Все последние
встречи с Владимиром Путиным проходили по
одинаковому сценарию. И
межправительственная консультация в
Висбадене не стала исключением.
Уже много месяцев, встречаясь с Меркель,
Путин сокрушается, что федеральное
правительство намеревается создать
инструмент, с помощью которого оно сможет
препятствовать вхождению иностранных
инвесторов в долевое участие в ведущих
немецких фирмах. Российский президент
опасается, что финансовые гиганты вроде «Газпрома»
или «ЛУКОЙЛа» из-за этого не смогут попасть
на привлекательный немецкий рынок.
Реагирует канцлер Меркель на это всегда
одинаково: она увещевает, успокаивает,
вселяет надежду. Говорит, что нет намерения
отгородиться стеной от российских
инвестиций.
На самом же деле давно полным ходом идет
подготовка мер против внедрения неугодных
иностранных вкладчиков в немецкие фирмы.
Насколько важна эта тема для главы
немецкого правительства, показывает тот
факт, что занимаются данной проблемой сразу
две рабочие группы: одна по линии ее партии,
под руководством премьера земли Гессен
Роланда Коха, а другая — по линии
правительства, и в нее входят ведущие
чиновники министерств экономики и финансов
и ведомства канцлера.
В тесном сотрудничестве друг с другом эти
рабочие группы подготовили концепцию,
которую Кох недавно изложил. Еще до
Рождества кабинет министров должен принять
в отношении нее решение.
Меры действительно не направлены
специально или в первую очередь против
российских инвесторов. Они даже не
направлены против государственных фондов.
Если эти соображения будут претворены в
жизнь, то у федерального правительства
появится инструмент против неугодных ему
покупателей активов, независимо от того,
будет ли это государственный фонд из Китая,
государственный монополист из Франции или
какой-либо англосаксонский хедж-фонд.
Эксперты из Министерства экономики
считают концепцию Ангелы Меркель «минимально
инвазивным вмешательством» в существующие
правила. Задумано просто несколько
расширить положения закона о внешней
торговле, уже сейчас регулирующего права
правительства в делах по долевому участию в
фирмах военно-промышленного сектора. Кроме
того, по сравнению с первыми соображениями
нынешний проект более сдержан.
Иностранный покупатель и немецкий
продавец не будут обязаны сообщать о своих
намерениях немецкому государственному
учреждению, как было задумано сначала. Но
право такое у них будет. На этот случай
федеральное правительство обязуется в
период от 8 до 12 недель дать решение по
представленному предложению.
В том случае, когда покупатель и немецкая
фирма по собственной инициативе о сделке не
сообщают, федеральное правительство должно
получить некую аналогию «права на
ограничение продажи акций», если сделка его
не устраивает. Даже спустя три или четыре
года после заключения сделки у
федерального правительства еще должна быть
возможность ограничить право покупателя
распоряжаться своим голосом, чтобы
сократить его влияние. «В особых случаях
федеральное правительство сможет давать
распоряжение объявить сделку
недействительной», — поясняет Кох.
Возможность вмешательства задним числом
должна побудить участников сделок не
скрывать своих намерений. Кроме того, и в
случаях покупки или слияния, происходящих
без его ведома, федеральное правительство
будет иметь возможность повлиять на
реализацию проекта.
Обе рабочие группы не стали определять
стратегически важные отрасли, в которых
правительство получает право участвовать в
принятии решения. Вместо этого федеральный
министр экономики сможет в конкретных
случаях принимать решения, ориентируясь на
два критерия: важность предприятия для
национальной безопасности и его связь с
инфраструктурой стратегического
назначения.
При такой расплывчатой формулировке
возможности вмешательства могут быть
весьма обширными. Но в ней и сложность:
чиновники оказываются перед
необходимостью решать вопрос, какие
предприятия существенны для безопасности
страны и что такое стратегическая
инфраструктура.
Должно ли государство вмешиваться, если
иностранцы пытаются приобрести доли «Телекома»?
Вероятно. А «Сименса»? Возможно. А Дойче
Банка? Вероятно, скорее, нет.
«Это не задумано как протекционистская
мера, чтобы не допускать иностранных
инвесторов», — утверждает Кох. До сих пор
Германия была единственной крупной страной
западного мира, у которой вообще не было
инструментов против нежелательных
инвесторов. «Германия должна быть в равных
правах с другими западными промышленными
государствами», — оправдывает все
мероприятие Роланд Кох.
Консультанты министра экономики Михаеля
Глоса (ХДС) уже сейчас предостерегают от
слишком частого использования этого нового
инструмента. Германия должна и впредь быть
страной, открытой для инвесторов, и
избегать даже намеков на изоляционистские
тенденции. «Право правительства на
вмешательство может быть только
исключительной мерой для особых случаев» —
такова точка зрения Министерства экономики.
«В конечном счете, — предполагает Роланд
Кох, — все придет к тому, что федеральное
правительство будет принимать решения по
своему усмотрению».
