Выбор России и стратегия диверсификации

Задержавшись в индустриальном ХХ веке, Россия стоит сегодня перед экзистенциальным выбором: кем быть — страной-«менеджером» или страной-«пролетарием»? Третьего ей не дано. Этот выбор — на десятилетия и даже, скорее всего, на века. Если Россия достаточно пассионарна и амбициозна, чтобы решиться стать одной из немногих стран-«менеджеров», которым предстоит управлять миром, ей нужна особая, ориентированная на достижение этой цели стратегия диверсификации. Благодаря диверсификации Россия должна, подобно странам-лидерам, «заставить мир работать на себя». Это задача огромной сложности. Однако Россия обязана ее решить, иначе рано или поздно будет раздроблена и прекратит свое историческое существование. И никакие ресурсы Россию от этого не спасут. В этом надо отдавать себе полный отчет.

Цель, однако, ограничивает средства. России нельзя оставаться сырьевой державой. Проблема сырьевого характера российского экспорта вовсе не в мифическом «ресурсном проклятии», а в том, что такая структура закрепляет за Россией статус страны-«пролетария», страны-«шахтера». Это полностью исключает возможность сколько-нибудь заметного стабильного роста доходов населения в стратегической перспективе. Наглядный пример — Саудовская Аравия. По данным World Fact Book, популярного справочного издания ЦРУ, душевой валовой внутренний продукт Саудовской Аравии сегодня — около $13,8 тыс., а России — $12,2 тыс. Саудовская Аравия добывает нефти чуть больше, чем Россия... Похоже, не так ли? Одна только деталь: население Саудовской Аравии при почти одинаковой с Россией продаже нефти на мировом рынке меньше российского в пять с лишним раз... Так что не одной нефтью жива Россия, как кое-кто пытается доказать... Это не значит, разумеется, что Россия должна прямо сейчас отказываться от сырьевых доходов. «Нефть» здесь совершенно ни при чем. Страной-«пролетарием» может стать и страна—«производительница бананов», и страна — «обувная фабрика», и даже страна-«программист». Напротив, сегодня нефть и газ обеспечивают немалую добавленную стоимость. Однако доходы, полученные от продажи сырьевых ресурсов, должны стать базой для стратегической диверсификации экономики, для превращения России в страну-«менеджера»...

Важнейший фактор, обеспечивающий работу «экономического насоса», — емкость рынка стран-«менеджеров», ибо именно на этих рынках извлекается прибыль. А емкость рынка равна численности населения страны, умноженной на душевой доход. Поэтому России нельзя диверсифицироваться ради диверсификации. Нельзя, например, развивать производство трудоемких товаров, которые могут быть замещены импортом, таких как обувь или одежда. Если такое производство начать всерьез развивать, то уровень жизни в России не сможет повышаться быстрее, чем, скажем, в Китае, Вьетнаме или Индии, где сегодня сосредоточено основное производство таких товаров, иначе их производство в России будет неконкурентоспособным. Следовательно, развивать массовое производство таких товаров в России — это загонять ее в цивилизационный тупик, закреплять за ней статус страны третьего мира. Однако без обеспечения притока на рынок непосредственно потребляемых населением товаров, невозможно будет увеличивать доходы населения, ибо единственный эффект необеспеченных выплат — это инфляция. Это, как кажется, замкнутый круг.

Не такой уж он, однако, и замкнутый. Из этого круга есть два выхода. Очевидный, но труднореализуемый выход состоит в том, чтобы производить некие экспортные товары с настолько высокой добавленной стоимостью, что выручка от их экспорта покроет затраты на закупку потребительского импорта в объемах, достаточных для удовлетворения запросов не только самих производителей экспортного товара, но и всего населения страны. Это не кажется реальным. К тому же неясно, почему, к примеру, производители экспортных роботов начнут вдруг на свои деньги покупать и продавать, скажем, мужские рубашки.

Есть, к счастью, и другая возможность: российские компании могут пойти по пути Wal-Mart. Ничто не мешает России начать организацию производства предметов потребления, необходимых для насыщения внутреннего рынка, в странах дешевого труда, в том числе и на постсоветском пространстве. Российский капитал должен организовывать предприятия, выпускающие нужные для насыщения российского рынка товары, вне своих границ: в том же Вьетнаме или, к примеру, в Монголии.

Вполне возможно представить себе даже нечто вроде российского плана Маршалла, позволившего в свое время американскому бизнесу занять весомое место в европейской индустрии, но только для стран ближнего зарубежья и третьего мира. Нужно лишь одно: создать в России привлекательные условия для товаров, произведенных за рубежом компаниями с российским участием, с тем чтобы эти товары не ушли в другие страны, пока российский рынок ими не насытится. Это позволит, не опасаясь инфляции, неограниченно поднимать реальные доходы россиян и, следовательно, увеличивать емкость российского рынка. Разумеется, на практике оба пути могут дополнять друг друга...

Если в XIX и начале XX века успех страны внешне определялся развитием ее индустриального капитала, то в конце XX — начале XXI века главной индустрией становится индустрия принятия решений, а ее основой — финансовый, организационный и человеческий капиталы. Финансовый капитал решительно пробивает сегодня границы стран. Не только компании и банки, но и страховые компании и взаимные фонды выходят сегодня далеко за рамки национальных границ. Можно ожидать скорого развития международных пенсионных фондов и фондов социального страхования, ибо чем крупнее рынок, который такие компании обслуживают, тем более эффективна их деятельность. Аккумулирование средств такими планетарного масштаба финансовыми институтами способно качественно изменить инвестиционный климат. Россия должна включиться в этот процесс. Российские фонды вполне могут выйти за границы России: на просторы СНГ, а лучше — в большой мир. Почему бы, скажем, российским пенсионным или страховым фондам не позаботиться о всех бывших гражданах СССР, да и других стран? Это по меньшей мере увеличит доступную им базу заимствований с 145 миллионов человек до 300, а то и более миллионов.

Организационный капитал. Если сравнить экономику с компьютером, то роль аппаратных средств в экономике исполняют фабрики, магазины, транспортные средства, а организационный капитал играет роль своего рода программного обеспечения. Точно так же, как компьютер без программного обеспечения — просто мертвое «железо», без развитого организационного капитала, без способности эффективно организовывать рабочие места и взаимодействие людей в коллективе, увязывать воедино сложнейшие финансовые, производственные, транспортные, торговые потоки планетарного масштаба невозможна современная экономика. Отсюда вывод: чтобы иметь надежду на будущее, России помимо прочего нужна революция менеджеров. Ей нужна новая генерация жестких, компетентных управленцев, высококлассных экспертов и «бизнес-инженеров», способных конструировать и реализовывать самые современные бизнес-технологии. России нужна новая, образованная и по-хорошему агрессивная элита. А ее надо готовить сызмальства. И это важнейший элемент диверсификации.