Мечта налоговика — уничтожение офшоров — возможно, не сбудется никогда, но Россия, США, Евросоюз от нее не отказываются. И борются с «налоговыми гаванями» и анонимностью бизнеса все отчаяннее.

СЕРГЕЙ МЭН, УПРАВЛЯЮЩИЙ ПАРТНЕР консалтинговой компании Eurasia, уже привык к завороженным взглядам посетителей на панораму Гонконга, открывающуюся из окна его офиса на 32 этаже: эклектичное смешение азиатских ландшафтов, фантастических небоскребов и снующих туда-сюда гонконгцев в деловых костюмах. «Прекрасная страна, правда? Как только приехал сюда в 2002 году, сразу понял, что останусь, — рассказывает Сергей. — Здесь нет коррупции, компанию можно оформить за пять минут, а налоговое законодательство простое и понятное, ставки невысокие».

Налог на прибыль здесь 17% (против 24% в России), но главное — понятное, однозначное законодательство. «Из-за этого налоги здесь платить даже приятно — правительство отрабатывает их на все 200%», — восхищается Сергей Мэн.

Его компания воплощает в себе все, что принято связывать с офшорами: с одной стороны, большая часть ее бизнеса — в России, а зарегистрирована она в Гонконге, с другой — сам этот бизнес состоит в консультировании российских (но не только) компаний по вопросам регистрации в этой «налоговой гавани». Эти услуги популярны: почти девять лет бывшая британская колония остается самым привлекательным в мире местом для ведения бизнеса.

На самом деле если Гонконг и офшор, то нового поколения, где отсутствие коррупции и бюрократии важнее низких налогов и возможности для владельцев бизнеса сохранить свою анонимность. А вот с классическими офшорами крупнейшие экономики ведут настоящую войну, всячески вынуждая их раскрывать информацию о собственниках компаний и фактически уничтожая их налоговые преимущества. США открыли охоту на консультантов, рекомендующих офшоры своим клиентам, Россия готовится взимать налоги с российского бизнеса, прикинувшегося иностранным, как с местных компаний.

Качественные изменения

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ компании Goodwin Management Corp., который просит не указывать его имени, вспоминает, что в середине 90-х слово «офшор» было скорее модным, чем полезным. «Тогда чуть ли не каждый дурак открывал себе зарубежную компанию в независимых юрисдикциях. Иногда просто чтобы была как повод для гордости, что он — владелец фирмы на Каймановых островах, где ни разу не был. Но чаще, конечно, начинающие предприниматели походили на детей из детского сада, полагая, что офшор — это некий «домик», где можно «спрятаться» от налоговых органов и делать все что угодно: отмывать деньги, к примеру. То есть понимания, что офшор — это некий инструмент, который помогает оптимизировать бизнес, не нарушая законов, тогда не было», — рассказывает источник «BusinessWeek Россия». По его словам, в середине 90-х в офис компании приходили 3–5 человек в день, желающих открыть бизнес в безналоговой юрисдикции. Сейчас же количество желающих зарегистрировать компанию в офшоре уменьшилось примерно до одного человека в неделю.

То, что дремучее представление об офшорах исчезает, президент Владимир Путин уловил еще два года назад, когда объявил амнистию для капиталов, скрытых от налогообложения в зарубежных юрисдикциях. «Хватит деньгам болтаться в офшорах», — сказал тогда президент в послании Федеральному собранию. Этой амнистией можно воспользоваться до сих пор. Те, кто задекларирует деньги органам власти, избежит судебного преследования за уплату подоходного налога по ставке 13% с ранее сокрытого дохода. Правда, легализованные суммы не идут ни в какое сравнение с потерями бюджета от офшорных операций. По данным Федеральной налоговой службы, в первые шесть месяцев объявленной налоговой амнистии налоговые органы получили декларации на общую сумму в 3,22 млрд рублей ($130 млн) ранее не задекларированного дохода.

«Предприниматели теперь иначе смотрят на этот инструмент, — объясняет руководитель отдела по работе с клиентами консалтинговой компании «Интеринвест» Антон Свириденко. — Более взвешенно подходят к выбору юрисдикции: подходит или нет под их конкретные цели офшор или лучше и «красивее» работать через компанию, зарегистрированную в обычной, нормальной юрисдикции».

Работать через фирму, зарегистрированную в «нормальной» юрисдикции, станет гораздо «лучше» со следующего года, когда в России вступят в силу поправки к закону о противодействии легализации доходов. В них впервые дается определение офшорной зоны: государство или территория с льготным налогообложением и/или закрытой информацией о компаниях.

«Появление такого определения можно считать еще одной «ласточкой», характеризующей грядущие изменения в отношении к офшорам, — говорит Вадим Зарипов из «Пепеляев, Гольцблат и партнеры». — Ведь до этого само понятие не было прописано в праве, а значит, и не могло никак трактоваться в суде. Теперь такая возможность появится».

Можно не сомневаться, что власти этой возможностью воспользуются в полной мере, ведь, по оценкам Минфина, бюджетные потери от уводов денег в офшорные юрисдикции составляют $50 млрд в год. «Действительно, сейчас одной из первостепенных задач, фигурирующих в основных направлениях российской налоговой политики, является задача пересмотра соглашений с территориями, относящимися к офшорам. Говоря коротко, к офшорным компаниям теперь будут присматриваться гораздо внимательнее», — сообщил на условиях анонимности чиновник Минфина.

На практике это будет означать следующее: с 2009 года, как объясняет Зарипов, в российском законодательстве будет прописано понятие «контролируемая иностранная компания» (фирма, зарегистрированная за рубежом, но принадлежащая российским гражданам). Нераспределенную прибыль этой иностранной компании будут приписывать российской компании для ее налогообложения. Кроме того, появится и определение «налоговый резидент». То есть если иностранной компанией управляют из России, она может быть признана налоговым резидентом России, несмотря на то, что создана и работает по законам другой страны. Другими словами, офшорная юрисдикция может устанавливать хоть нулевую ставку налога — российским бизнесменам придется платить по российской ставке.

В своей неприязни к офшорам Россия далеко не одинока. Раскрытия информации о владельцах компаний от островных юрисдикций требуют все крупные экономики. «Теоретически офшоры могут пойти на то, чтобы не раскрывать информацию о компаниях-резидентах: имеют на это полное право. Однако, как показывает практика, делать им этого не стоит», — говорит г-н Зарипов. Например, долгое время державший оборону Кипр сдался, когда Евросоюз пригрозил не принять его в свои ряды. США, когда им надоело пререкаться с Сейшельскими островами, попросту закрыли проводки по всем сейшельским счетам, вынудив власти этой страны подписать соглашение о раскрытии информации о действующих там компаниях.

По поводу анонимности бизнеса противники офшоров схватываются даже между собой. В проект списка офшоров, который сейчас формирует российский Минфин, попали, например, Бельгия, Люксембург, Португалия. Впрочем, из окончательного варианта, они, вероятно, исчезнут, предполагает Зарипов, чтобы не портились отношения с ЕС.