Страница: 1/3
Все — для человека, все — во имя человека. Примерно так можно определить идеологию новаций в банковском законодательстве на ближайшую перспективу. С выборами не шутят.
На днях моей коллеге
прислали кредитную карту
банка «Русский стандарт».
Само по себе событие
заурядное: сейчас куда
труднее найти москвичей,
которым не прислали карту
от «РС». Но взгляд зацепили
перемены в традиционном
блюде: теперь банк
предлагает пластик без
комиссии. Вот они — первые
реальные плоды июльской «революции».
Напомним, с 1 июля
Центробанк обязал банки «открыть
личико» — раскрывать
размер эффективной
процентной ставки (ЭПС),
включая многочисленные
комиссии.
И вновь продолжается
бой?
Классик отметил, что
суровость российских
законов компенсируется
необязательностью их
исполнения. В деле с ЭПС все
наоборот: суровость
исполнения вовсе не
подкреплялась законом.
Закон «О потребительском
кредите» так и не принят.
Его главной фишкой и было
обязательное раскрытие ЭПС,
однако весь прошлый и треть
нынешнего года
законопроект по непонятным
причинам застревал то в
Минфине, то у экспертов, то
невесть где. Наконец, «караул
устал»: ЦБ решил вопрос об
ЭПС своим рекомендательным
письмом.
Впрочем, способность
парламента откладывать
некоторые законопроекты до
морковкина заговенья тоже
имеет свой лимит. Тем более
что заговенье на пороге:
открывающаяся через две
недели сессия Госдумы —
последняя в нынешнем
составе. В декабре
предстоят выборы, и,
соответственно, нас ждет
увлекательное шоу: три
месяца работы парламента
под девизом «Пора подумать
о народе».
О народе подумали. На
сессию собираются вынести…
вопрос о ЭПС. «По-видимому,
в сентябре будет одобрена
паллиативная поправка в
закон о банках и банковской
деятельности, которая
урегулирует только один, но
принципиально важный
вопрос — обяжет банки
указывать эффективную
процентную ставку», —
заявил «Профилю» Павел
Медведев, председатель
думского подкомитета по
банковскому
законодательству. Ощущение
deja vue? Ничего, оно будет
основательно подкреплено:
в третий раз требование
раскрывать ЭПС вновь
всплывет в законопроекте «О
потребительском кредите»,
который Дума намерена
рассмотреть тоже осенью.
И критиковать их за
полугодовое опоздание я бы
поостерегся. А то, неровен
час, передумают. Банкиры,
впрочем, особенно и не
ругаются. «Требование
раскрывать ЭПС дает
клиентам возможность
объективно оценивать
предложения различных
банков», — говорит Ричард
Гаскин, президент ДжиИ Мани
Банка. При этом, по его
мнению, закон «О
потребительском
кредитовании» необходимо
рассматривать в связке с
законом «О личном
банкротстве». «Это
позволит защитить интересы
и заемщика, и кредитора», —
полагает Гаскин.
Не рой другому яму
Закон о личном
банкротстве — еще один
проект, обсуждаемый в
парламенте более года.
Прошлой осенью банковские
пиарщики подавали его как
механизм защиты прав
заемщиков. Реально
механизмы банкротства
заемщика, который не платит
по ссудам, выгоднее самим
банкам, нежели «потерпевшему».
В нынешней ситуации у «потерпевшего»
в случае кредитного форс-мажора
практически нереально
оттяпать имущество. Дача на
тещу записана, в квартире
прописано восемь детей,
авто вообще жена покупала,
а зарплата, изволите видеть
по официальной ведомости,
составляет 92 доллара и 8
центов… с половиной.
А закон «О личном
банкротстве» вводит в
обиход механизм «алиментов
для банков», с тем чтобы и
должника по миру не пустить,
и банк без сатисфакции не
оставить. Причем для
банкрота все расписано
наилучшим образом: и режим
барщины, и размер оброка…
Впрочем, от сравнения с «крепостным
правом» сторонники закона
морщатся. Например,
Медведев категорически с
этим не согласен, хотя и
подтверждает: «В случае,
если закон о «закрепощении»
заемщика опередит закон о
его защите, общественное
мнение возмутится. И будет
поздно объяснять
согражданам, что закон о
банкротстве физлиц не
узурпирует, а защищает
права граждан, причем самых
несчастных —
несостоятельных должников».
Медведев напоминает, что
законопроект «вовсе не
вводит институт
банкротства гражданина —
такой институт в нашем
праве существует уже много
лет. Закон заботится о том,
чтобы, обращая взыскание на
имущество должника,
человека не лишили самого
необходимого». Правда,
непонятно: почему институт
личного банкротства уже
есть, а закона о личном
банкротстве еще нет?
Кажется, история с ЭПС
положила начало славной
традиции — принимать
законы после их реального
воплощения. Дешево и
сердито.
Излишества всякие?
Зато некоторые думцы в
штыки принимают
законопроекты, которые не
просто фиксируют то, что «в
нашем праве существует уже
много лет», а предлагают
что-то новое.
В частности, некоторые
охотнорядцы пожимают
плечами при упоминании
законопроекта о
стройсберкассах,
предложенного думцем
Оксаной Дмитриевой и
спикером Совета Федерации
Сергеем Мироновым. Его суть
— введение в России
института стройсберкасс —
специальных банковских
учреждений, которые
принимают депозиты на
приобретение жилья,
пополняют их с помощью «премий»
из казны, а затем снабжают
клиента дешевым ипотечным
кредитом на сумму, равную
сумме накоплений. В
результате появляется еще
один путь приобретения
недвижимости — наполовину
с помощью накоплений,
наполовину при поддержке
ссуды. Предполагается, что
этот вариант даст
возможность приобретать
жилье тем, кому
классическая ипотека не по
карману.
Однако у законопроекта
много критиков. «Пока
никому не удалось написать
такой проект закона, из
которого можно было бы
понять, что в
стройсберкассах есть нечто
специфическое, «стройсберкассовское»,
чего нет в любом другом
банке», — говорит Павел
Медведев.
«Любая банковская
кредитная организация
вправе оказывать физлицам
весь комплекс услуг,
предусмотренный этим
законопроектом, —
добавляет Алексей Быков,
директор юридического
департамента финансовой
корпорации «Открытие». —
Принятие законопроекта в
нынешней редакции, скорее
всего, не приведет к
существенному развитию
ипотечных программ, равно
как и к улучшению жилищных
условий граждан. Для того
чтобы осуществлять
поддержку приобретения
жилья, достаточно
выработать более простые
механизмы. Например,
учредить дополнительные
гарантии государства
банкам для малоимущих
граждан, которые хотят
войти в ипотеку».