Просроченных кредитов станет больше, но собирать их будут цивилизованно.
Глава коллекторского агентства «Секвойя
Кредит Консолидейшн» Евгений Бернштам
предается воспоминаниям о прошлом: «Хорошо
помню времена, когда обычный телевизор был
большой ценностью: его покрывали ковриком,
а наверх ставили индийских слоников. Если к
телевизору прилагался пульт, его
оборачивали целлофаном, чтобы кнопочки, не
дай бог, не засалились. Другой-то купить
было негде». Сейчас такое и не
представишь. Недостатка в бытовой технике
нет, копить на нее долго не надо: банки,
занимающиеся розничным кредитованием, рады-радехоньки
новым заемщикам. Правда, в прошлом году рост
рынка потребительских кредитов несколько
замедлился—объем заимствований вырос на
75,1% против 90,6% в 2005 г. Но Бернштам убежден,
что это временный тренд. Потребители вошли
во вкус. С каждым годом рынок будет
увеличиваться раза в два. Но еще быстрее
будет расти доля просроченных кредитов.
КРЕДИТ ПО ТЕЛЕФОНУ
Год от года желающих выдавать
потребительские кредиты становится все
больше. Конкуренция уже велика, но в будущем
банкирам придется тратить еще больше сил на
борьбу за заемщика. Каким образом? «Не все
еще ниши заняты,—отвечает Бернштам.—В
банках, использующих продвинутые
скоринговые системы, отказывают 30–40%
обратившихся за кредитом. Но 70% отказников—не
мошенники, а те, кто готов честно платить.
Это неохваченная категория—именно здесь я
ожидаю взрыва».
Для тех, кому в одном или двух банках
отказались выдать $400–500 на покупку
стиральной машины или телевизора, большой
проблемы нет—они преспокойно пойдут в третий,
четвертый банк и, скорее всего, получат
добро. А вот для малоликвидных заемщиков,
которым нужно взаймы $200–250, чтобы протянуть
до следующей зарплаты, альтернативы таким
продуктам не будет. «Уверяю вас, за
пределами Садового кольца таких людей
очень много,—убеждает Бернштам.—До конца
года стартует как минимум два крупных
проекта, нацеленных на эту группу». Один из
проектов—собственное детище Бернштама,
созданное после его прихода в Хоум Кредит
энд Финанс Банк. С февраля 2007 г. Бернштам
занимает в этом банке посты президента и
заместителя председателя совета
директоров.
Расширение продуктовой линейки—самый
простой путь. Время обработки заявок в большинстве
банков за последние годы сократилось до
нескольких часов. Работа над скоростью
принятия решения продолжится в ущерб
объективной оценке платежеспособности
клиента. Да и сам процесс выдачи кредита
будет выглядеть по-другому. «Сейчас как:
нужно прийти в офис, посмотреть в глаза
сотруднику банка, оформить документы и после
этого получить деньги или кредитную карту»,—рассказывает
Бернштам. А если нет времени на личный
визит? Компания «Русфинанс», входящая в
группу Societe Generale, еще в 2004 г. начала
принимать заявки на потребительские займы
по телефону и электронной почте. С точки
зрения рисков схема неоднозначная.
Неудивительно, что лимит по таким продуктам
у «Русфинанса» всего 30 000 руб. Но
последователей это не отпугивает. Выдавать
займы заочно собирается банк «Тинькофф
Кредитные системы». Прошедшим проверку
обещают заем размером до 300 000 руб.
СБРОС ДОЛГОВ
Банкам все чаще приходится отражать атаки
потребителей, недовольных скрытыми
комиссиями и высокими процентными ставками.
«По моим ощущениям, минимум 20% невозвратов
было спровоцировано сегодняшней судебной
практикой, вставшей на сторону
потребителей,—говорит Бернштам.—Многие
сочли, что это дает им право не платить по
своим обязательствам. Надо менять законы».
Готовых рецептов нет, но, в каком
направлении нужно двигаться, ему ясно. На
Западе испорченная кредитная история—хуже
проклятия. Вся информация о просроченных
платежах оперативно поступает в кредитные
бюро, так что про новые ссуды можно забыть.
Процент просроченных кредитов в России был
бы на порядок ниже, если бы существовал
такой банк данных. «Но процесс идет
медленнее, чем даже в моих самых
пессимистичных прогнозах,—жалуется
Бернштам.—У каждого банка своя
собственная база неплательщиков, которой
он не спешит делиться с остальными».
Следующее, что придется сделать банкам,—передать
управление плохими долгами на аутсорсинг.
Пока к такой практике прибегают главным
образом банки с участием западного
капитала, но со временем подтянутся и
российские. Короткой задолженности —до 60
дней—нововведение вряд ли коснется. Ее
дешевле взыскивать силами собственных
служб безопасности. Но все, что сверх
двухмесячного срока, по мнению Бернштама,
надо продавать: «Это чистой воды экономика.
Как только долги списываются с баланса, вся
резервная масса, накопившаяся по ним в
Центральном банке, возвращается в банк. В
будущем банки получат еще и льготы по
налогу на прибыль, если будут продавать
плохие активы». Еще один стимул—эффективность.
По оценкам «Секвойи», у банковских
сотрудников, занимающихся возвратом долгов,
в работе находится одновременно 100–150 дел. «У
нас норматив—1000 дел,—продолжает Бернштам.—Но,
во-первых, мы ничем другим больше не
занимаемся, а во-вторых, это очень
технологичный бизнес, а мы вложили немало
денег в автоматизацию процесса. Я себе
сейчас не представляю рынок
потребительского кредитования без
коллекторских агентств».
У большинства банков такое представление
о бизнесе сложится не скоро.
Профессиональных управляющих плохими
долгами на рынке раз-два и обчелся. Но в
ближайшие годы будет кому довериться.
НЕСТРАШНЫЙ БИЗНЕС
«Утюги, паяльники. Чего мне только друзья
не говорили про коллекторские агентства»,—смеется
Бернштам. Первыми игроками на рынке были
небольшие компании, перепрофилировавшиеся
из юридических консультаций, эффективность
которых была сопоставима с уровнем
банковских служб безопасности. «В этом
бизнесе не нужны звездные менеджеры,—говорит
Бернштам.—Это четко регламентированный,
рутинный бизнес. Нужно вложить несколько
миллионов долларов в технологии, IT-решения.
У регионалов, да и у большинства московских
компаний, таких средств не было».
Теперь шансы построить крепкую основу для
бизнеса как никогда велики. Рынок
коллекторских услуг привлекает все больше
инвесторов. Прошлой осенью совладельцем «Секвойи»
стал Goldman Sachs. Пару месяцев назад германский
фонд Greater Europe Deep Value выкупил долю в
российском долговом агентстве «Пристав».
В России в досудебном порядке
взыскивается 80% долгов. Методы некоторых
коллекторских агентств на грани фола:
письма с угрозами, расклеенные по всему
дому объявления о злостном заемщике,
раздача его фотографий соседям. «Вторжение
в частную жизнь допустимо до определенного
момента,—говорит Бернштам.—Хотя, если мы
сталкиваемся со злостными неплательщиками,
мы считаем допустимым обращаться в консульские
отделы посольств или органы внутренних дел».
По оценкам Бернштама, сейчас на рынке
коллекторских услуг—около 50 компаний.
Некоторые, чтобы наработать базы, трудятся
почти даром, другие просят за свои услуги
25–50% от взысканной задолженности. В будущем,
повторяет Бернштам, все будет
соответствовать западной практике, то есть
банки начнут продавать свои долги. Круг
будущих лидеров рынка до конца еще не
сформировался. Шансы есть у тех, кто создаст
крепкую инфраструктуру. А уж где будет
находиться компания и как много у нее будет
филиалов по стране, не так важно. «Я как-то
летел с одним банкиром и спросил, не
собирается ли он продавать долги. Получил в
ответ вопрос: а сколько у вас филиалов?
Всего 12? Как же мы будем работать, если у
меня их 38?—возмущается Бернштам.—Доисторическое
мышление! Уровень средств связи сейчас
таков, что офис можно открывать хоть в
Рязанской области. А уж если необходимо
выехать к проблемному заемщику в другой
регион, всегда можно подрядить местные
юридические фирмы». Придется их, конечно,
поучить, зато выйдет дешевле.
