Достоинство инвестбанкиров, особенно выходцев из крупных западных структур, в том, что они умеют убеждать инвесторов и привлекать деньги под свое имя. Но, хорошо разбираясь в финансовой отчетности и тонкостях переговоров с инвесторами, они никогда не имели дела с реальным сектором, не управляли компаниями. И получается, что фонды прямых инвестиций новой волны ничуть не лучше обычного портфельного инвестора.

Олег Царьков вспоминает, как было трудно год назад, когда свежеиспеченная Renova Capital Advisors только начала свою деятельность. Придя в портфельные компании, менеджеры Renova обнаружили, что финансовая отчетность не дает истинного представления о положении дел в купленных компаниях. Например, о качестве запасов в розничной сети или просроченной задолженности в коммерческом банке. «Мы видели проблемы, но не знали, как их решать. Пришлось нанять специалистов из „Балтимора”, McKinsey, „Северстали” и Delta Private Equity»,— рассказывает Царьков. Зато с каждым новым проектом было все легче и легче: в частности, после тренировки на Spar Moscow бизнес сибирской сети «Холидей классик» показался «Ренове» родным. «Сегодня мы уже больше не задаем идиотских вопросов»,— резюмирует Царьков. Тот же путь предстоит пройти всем нынешним дебютантам рынка private equity.

Венчурный голод

БОЛЬШЕ ВСЕГО ОТ ДАВЛЕНИЯ «денежной массы» страдают венчурные фонды. Российское правительство только подлило масла в огонь: в венчурные проекты в этом и следующем годах должно влиться $1,5 млрд: половина — из государственного «фонда фондов», Российской венчурной компании, половина — из частных источников. В расчете на государственные деньги за формирование венчурных фондов взялись как крупные универсальные управляющие компании типа «Тройки Диалог», так и структуры, прежде весьма далекие от этого бизнеса. Например, банк ВТБ создал фонд «ВТБ-венчур», и кроме того выиграл конкурс РВК на право получения государственных денег. Сегодня его фонд с капиталом 3 млрд руб. (с учетом 1,4 млрд руб. от РВК) крупнейший в России.

Разумеется, у новоявленных «венчурных капиталистов» сразу возникли трудности, причем не сложно догадаться, какие. Ключевая проблема, по мнению директора по технологиям Международного фонда технологий и инвестиций Сергея Карабашева,— отсутствие в стране инвестиционно привлекательных стартапов. По оценкам Карабашева, до сих пор в России финансировалось в общей сложности десять венчурных проектов на общую сумму $50 млн, причем девять из этих десяти сделок относились к ИТ.

Старая песня: деньги есть, а девать их некуда. Над УК «Альянс РОСНО управление активами», управляющей активами венчурных фондов Москвы и Пермского края с капиталом 790 млн руб. и 190 млн руб. соответственно, летом даже нависла реальная угроза лишиться обоих фондов. Чиновники, недовольные тем, что за год «Альянс РОСНО» не профинансировала ни одного проекта, собрались было передать оба фонда другой УК. Спасли компанию спешно заключенные соглашения с разработчиком композитных материалов нового поколения ООО «Микробор» и тремя другими высокотехнологичными фирмами.

В наилучшем положении в этой венчурной гонке оказываются старейшие венчурные фонды, например Mint Capital, Российский технологический фонд или ABRT. Они невелики, особенно ABRT, располагающий всего $10 млн. Их сила — налаженные связи с западными венчурными фондами. Сначала «ветераны» заходят в перспективные компании с небольшим капиталом, затем приводят крупных зарубежных собратьев типа Benchmark Capital, Mangrove, OpenView или Martinson Trigon. Benchmark, скажем, совместно с Mint Capital проинвестировал компанию «Элекснет», специализирующуюся на платежных терминалах и сервисах. «Западные фонды нужны даже не из-за денег, а из-за опыта,— рассказывает генеральный директор Oradell Capital (кэптивного венчурного фонда при ИТ-компании IBS) Михаил Лукьянчук.— Как запустить производство в Германии и работать с международными дистрибуторами? Когда мы стали выводить на международный рынок нашу портфельную компанию MeshNetics, разработчика модулей для беспроводных сенсорных сетей, нам самим пришлось искать решения, а для зарубежных венчурных капиталистов это давно отработанные процедуры».

Все фонды прямых и венчурных инвестиций сегодня находятся между Сциллой и Харибдой. С одной стороны, в традиционных секторах возможностей для инвестиций мало, а идти в незнакомые капиталоемкие отрасли рискованно. С другой стороны, нужно спешить. Венчурным капиталистам в затылок дышит государство, а управляющим компаниям — собственные вкладчики. Ведь если УК в течение двух-трех лет не вложит большую часть фонда, то следующей порции денег от инвесторов она уже не дождется.