Страница: 2/3
Лучше чаще, да меньше
На тягу к махинациям
статус подчиненных
существенно не влияет.
Более того, чем выше у
потенциального оборотня
должность, тем больше
возможностей поживиться за
счет работодателя. Чаще
всего случаи мошенничества
действительно встречаются
среди рядового персонала,
но, как правило,
материальный урон от
действий сотрудников
сравнительно невелик.
Например, наиболее склонен
к махинациям младший
персонал в сфере торговли.
Но в этом случае сотрудники
просто не могут нанести
существенного ущерба
крупной компании. «Продавщица
в парфюмерном магазине в
пики продаж перевешивает
ценники с флакона в 100 мл на
флакон в 30 мл, а разницу
кладет себе в карман. На
устойчивости бизнеса в
целом ее действия
сказаться не могут», –
отмечает Юлия Николаева.
Случаи злоупотребления
со стороны руководителей
компаний встречаются реже.
«Согласно последнему
исследованию KPMG,
проведенному в 2007 году, в 86%
случаев мошенники занимали
низшие и средние
менеджерские позиции и
лишь в 60% случаев
принадлежали к топам», –
подчеркивает Людмила
Гречаник. Однако потери от
действий руководителей
гораздо более ощутимы.
Например, при популярном
среди младшего персонала
билинге (оплачиваются
несуществующие счета и
услуги или возмещаются не
имевшие место расходы)
средние потери редко
превышают $100 000. При
операциях по выводу
безналичных средств на
личные счета и незаконному
присвоению ценных бумаг
владельцы уже могут
недосчитаться от $500 000 до $2
млн. Получается, именно
генеральные директора
представляют собой
наибольшую угрозу для
деятельности компании.
Fraud по-русски
В России владельцы
компаний страдают от «оборотней»
куда больше, чем на Западе.
В среднем убытки
собственников крупных и
средних бизнесов
составляют более $3 млн в
год, что в три раза больше,
чем даже в странах
Центральной и Восточной
Европы.
«Основной разницей между
российским и западным
восприятием
корпоративного
мошенничества является то,
что искажение финансовой
отчетности в стране
зачастую не воспринимается
как махинация», –
объясняет Иван Рютов.
«Большинство людей не
станут «стучать» на
другого сотрудника, даже
если у них имеются
доказательства
мошенничества. В нашей
практике немало случаев,
когда о злоупотреблениях
определенного работника
было широко известно среди
коллег, и, тем не менее,
никто не сделал ни единой
попытки донести эти
сведения до руководства»,
– резюмирует Людмила
Гречаник.
Есть, правда, и
общеэкономические
предпосылки для бурного
развития в стране
мошеннических схем. В KPMG
даже вывели несколько
факторов, которые делают
жизнь корпоративных
оборотней особенно
комфортной. Так, компании,
использующие схемы
обналичивания денег для
минимизации
налогообложения, нередко
теряют гораздо более
существенные суммы из-за
злоупотреблений
сотрудников. Высокая доля
наличных платежей в
экономике предприятий
усложняет задачу поиска
заинтересованных лиц.
Расходы «черной кассы»
зачастую невозможно
проконтролировать ввиду
отсутствия подтверждающих
документов, что создает
благоприятную среду для
злоупотреблений. Допустим,
в Европе, где львиная доля
расчетов осуществляется в
безналичной форме,
доказать факт махинации
значительно проще. Кроме
того, в большинстве
компаний деятельность
бухгалтерии носит «процессинговый»
характер, то есть сводится
лишь к своевременному
отражению финансовых
операций и подготовке
отчетности. На Западе
помимо расчетной она
выполняет еще и
контрольную функцию, что
позволяет периодически
выявлять нарушения. Но в
нашей стране бухгалтерия
фактически бесправна, с ее
мнением считаются далеко
не всегда. Даже если «счетоводы»
вовремя распознают
мошенников, руководители
отделов и высший
менеджмент нередко все
равно заставляют их
принимать документы к
оплате.
До победного конца?
Безусловно, полностью
победить корпоративное
мошенничество невозможно.
Показательно, что, например,
в Великобритании, где уже
давно борются с офисными
оборотнями, в 2006 году по
сравнению с 2005-м доля
махинаций возросла более
чем на 35%. У собственников
остается лишь один выход –
максимально усложнить
жизнь нечистоплотным
сотрудникам. Собственникам
остается лишь выбрать,
какие защитные меры
подходят для конкретного
бизнеса.