Одновременно следует использовать рычаги, способствующие дестимулированию спекулятивных операций, например вводя налоги при репатриации дохода в зависимости от срока нахождения на рынке, поощряя в то же время приток более длинных ресурсов. Для уменьшения расшатывающего воздействия на рынок можно регулировать маржинальную торговлю, контролировать использование заемного плеча, задействовать страховые депозиты и т. д. При этом речь должна идти и о фьючерсных сделках.

Важны меры по диверсификации самого рынка, по его более тесной увязке с экономикой. Помимо того что российский рынок, по сути, формируется семью-восьмью крупными эмитентами, в основном сырьевыми, их положение на фондовом рынке часто не отражает их роли в экономике (в ВВП). Подобные несоответствия всегда имеют кризисный потенциал. Мы помним те перекосы, которые отмечались на фондовом рынке США начала 2000−х годов, перед тем как он вошел в полосу длительного падения. Тогда общая капитализация американского фондового рынка составляла немногим более 10 трлн долларов, причем на десять компаний новой экономики приходилось почти 25%. При этом разрыв между уровнями капитализации «новых» и «старых» порой оказывался шокирующим. К примеру, US Steel оценивалась рынком почти в 200 (!) раз дешевле, чем Intel или Microsoft — в первую очередь из-за ожиданий дальнейшего роста «новых» компаний.

Очевидно, что рано или поздно реальные экономические соотношения и закономерности должны были внести свои коррективы — в итоге только за 2000 год индекс NASDAQ снизился почти на 60%, а в целом падение продолжалось более трех лет. И именно за это время ФРС была вынуждена 13 раз снижать учетные ставки, чтобы поддержать и экономику, и финансовый рынок.

Стабилизирующую роль должно сыграть установление более четких экономических ориентиров на самом фондовом рынке — в частности, дивидендов. Часто они слабо связаны с реальными экономическими показателями компании и не отражают инвестиционных рисков. Формально дивидендная доходность российских компаний несущественно отличается от ряда развитых рынков, например американского (соответствующие показатели составляют 1,7–1,8%). А поскольку показатель P/E, который влияет на дивидендную доходность, на обоих рынках также сопоставим (около 15 в США и около 17 в России), может показаться, что ситуации идентичны. Однако если сопоставить темпы инфляции в России (9%) и США (3–3,5%) или, например, ставки по депозитам — как альтернативные инструменты получения доходности (5–6% по вкладам до года в США и 8–9% в России), то это лишний раз подчеркивает условность дивидендных подходов на российском рынке, где курсовая динамика самих акций пока является одним из решающих инвестиционных ориентиров, при том что роль дивидендов — вторична. Очевидно, чем быстрее рынок приобретет зрелость, тем важнее должна быть роль дивидендов как инвестиционного индикатора, дающего сигналы рынку.

При кризисе важную стабилизирующую роль должны играть банки как проводники ликвидности в экономику, на которую она должна опираться. «История показывает, что падения фондового рынка имеют менее серьезные последствия для экономики, если банковская система затронута при этом незначительно», — говорил в свое время Алан Гринспен.

«Избыточная» ликвидность российского финансового сектора на самом деле дает неверные ориентиры. Указанные ресурсы часто отражают лишь краткосрочные текущие операции, тогда как в системном плане речь идет о фундаментальной нехватке ликвидности, что и заставляет участников рынка привлекать масштабные внешние займы, а на самом фондовом рынке сохраняется решающая роль внешних, нерезидентских ресурсов. И здесь мы снова выходим на принципиальную значимость выработки действенной системы рефинансирования. ЦБ должен стать реальным кредитором последней инстанции, от своевременности и правильности действий которого будет зависеть и устойчивость финансовой сферы, и развитие всей экономики. Рынок должен знать, что в крайних обстоятельствах он может опираться на механизмы мгновенного предоставления ликвидности и другие формы антикризисной поддержки.

Необходимо рассмотреть вопрос о расширении функций ЦБ, как это происходит в ведущих странах-конкурентах, где помимо поддержания валютного курса и цен на ЦБ возлагаются задачи поддержки экономического роста и занятости. Должна быть и тесная координация его действий с другими регуляторами финансового рынка (Минфином, ФСФР и др.) Если глобальным финансовым рискам окажутся противопоставлены лишь действия разобщенных регуляторов на отдельных сегментах рынка, то на успех рассчитывать будет трудно.