Трудно прогнозировать, приживется ли новый сложный ритуал покупки спиртного в стране, где народ привык определять качество водки по «змею» (при взбалтывании змейка пузырьков свидетельствует, что в сосуде не вода). Но первыми клиентами системы «На100ящее» стали именно производители спиртного. «Хотя фальшивого алкоголя стало меньше, тему подделок в этой сфере „разрекламировали” все СМИ»,— объясняет директор фирмы Дмитрий Кочнев. Впрочем, некоторые эксперты утверждают, что большую часть алкогольного контрафакта составляет не «паленка», а «неучтенка».

Неевклидова арифметика

«СОЗДАЕТСЯ ВПЕЧАТЛЕНИЕ, что когда западные менеджеры приезжают в Россию, они быстро проникаются идеей „третьей и четвертой смен”,— говорит Василий Амирджанов.— Наши теневые схемы работы способны вскружить голову кому угодно».

Контрафакт — не только чужая марка, наклеенная на свой продукт. Нелегальной считается и неучтенная продукция, которая тайком или с ведома руководства компании выпускается в сверхурочное время и продается «налево». Распространенный раньше метод контроля «входа-выхода» материалов и комплектующих сегодня теряет эффективность: если халтура поставлена на поток, то все необходимые закупки могут вести и сами шабашники.

В некоторых случаях средством борьбы с «неучтенкой» может стать разработанная ЗАО «Оптические технологии защиты» (ОТЗ) система дистанционной идентификации. В ее основе — «оптический идентификатор». Эта технология создает маркировку с индивидуальным, случайно генерируемым рисунком.

Компания продает клиентам не саму технологию, а определенное число индивидуальных номеров. По словам Максима Каримова, директора венчурной инвестиционной группы e-Trust, финансирующей проект, ни воспроизвести рисунок, ни прогнозировать его очертания невозможно: по степени индивидуальности фрагмент наклейки марки со случайными переплетениями кривых линий сравним с отпечатком пальца.

Сверка весьма трудоемка: рисунок надо сфотографировать (хотя бы на камеру мобильного телефона), и отослать в компанию в виде MMS. Отправка сообщения обойдется покупателю в 10–15 руб. Производитель в свою очередь платит за установку оборудования ($10–30 тыс.) и за каждый идентификатор (около 50 коп.).

Разработчики уверены, что найти «противоядие» пираты смогут не ранее, чем через 10 лет, а значит, сейчас услуга должна найти спрос у производителей дорогих товаров. Пока, впрочем, партнерством с ОТЗ заинтересовался только один крупный фармацевтический производитель и — несколько неожиданно — b2b-корпорация «Силтэк», выпускающая технологичные сигнальные и опечатывающие устройства. С помощью идентификаторов от ОТЗ группа «Силтэк» будет опечатывать склады и сейфы с ценностями.

Операторы потребительского рынка считают, что от контрафакта в целом и от «неучтенки» в частности рынок спасет более совершенная логистика. Так, корпорация Procter & Gamble спонсирует разработку системы RFID (радиочастотной идентификации). Технология, основанная на принципе опознавательной схемы «свой-чужой», позволяет отслеживать движение партий товара, снабженного электронными микрочипами, по всем звеньям цепи поставок — от завода до покупателя.

Среди партнеров P&G по программе, названной Auto ID Labs, такие компании, как Lufthansa, Airbus, BMW, Mont Blanc и SAP. Уже сейчас P&G рапортует об успехах. «Подделки под товары P&G не попадают на прилавки, контрафакт полностью выявляется задолго до выхода на конечного потребителя»,— утверждает Алексей Кислицын, руководитель департамента по защите интеллектуальной собственности компании.

Впрочем, пираты тоже не сидят сложа руки. По данным экспертов «Русбрэнда», категории «бытовая химия», «косметика и парфюмерия» — в числе наиболее проблемных. И, видимо, останутся таковыми, пока сетевые супермаркеты не будут построены в каждой деревне.

Приручение строптивых

НИЗКИЕ ЦЕНЫ на пиратскую продукцию, будь то программное обеспечение или стройматериалы, поддерживают стабильный спрос. Часто покупатель, приобретая необходимую вещь, даже не придает значения ее происхождению. Контрафактное ПО наносит менее очевидный вред, чем технический спирт. Это, в частности, делает ИТ-пиратство мощнейшей теневой отраслью: по данным экспертов Microsoft, в 2006 году потери мировой информационной индустрии составили $39 млрд, из них на Россию пришлось около $2,2 млрд.

Борясь с пиратами, компании ищут в их рядах «перебежчиков». После того как в Microsoft начали реализовывать концепцию «разделяемого кода», в ряды ее союзников влились около 2 млн программистов. Инструменты разработки, образцы кода и методические материалы компания передает студентам и программистам за символическую плату, а часто и вовсе бесплатно.

По части пиратства ненамного отстает от ИТ-сектора рынок автомобильных запчастей и комплектующих. По данным Национальной ассоциации производителей автомобильных компонентов (НАПАК), объем этого рынка достигает $3 млрд для отечественных автомашин и $5,5 млрд — для иномарок. При этом контрафакт составляет не менее 30% рынка в стоимостном выражении, а по ряду позиций достигает 60%. Большинство пиратских запчастей производят в гаражных условиях умельцы, не имеющие не только прав на эксплуатацию брэнда, но даже и подходящего оборудования. Спрос на подделки стабильный. «Многие осознанно покупают фальшивку из экономии, хотя знают, что она может дорого обойтись,— говорит Рифат Салимгареев, председатель комитета НАПАК по технической политике.— Но каждый надеется на русский авось».

«Приручить» пиратов, оставив им возможность зарабатывать на жизнь, решили на российском КамАЗе. В 2004 году на бывших площадях «дочки» автозавода ЗАО «Ремдизель» был создан индустриальный парк «Мастер», собравший через два года около 70 фирм и ИЧП, многие из которых прежде специализировались на нелегальном производстве запчастей. За 2006 год «вышедшие из сумрака» предприниматели произвели легальных комплектующих и аксессуаров для самосвалов из Набережных Челнов на сумму 734 млн рублей. КамАЗ обеспечивает арендаторов парка заказами, со многими заключает долгосрочные договоры на поставку запчастей.

Заместитель генерального директора КамАЗа Ирек Гумеров уверен в целесообразности эксперимента: «Здесь процесс выпуска компонентов будет с нашей стороны хоть и не управляемым, но наблюдаемым. А это уже половина управления».